Игорь Сдвижков - Тайна гибели генерала Лизюкова

Оставшиеся в живых 11 человек, включая комиссара 260 тб Головина и двух членов его экипажа, разделились на две группы и стали выходить к фронту. Группа батальонного комиссара Головина и командира 89 тб старшего лейтенанта Запорожца стала выходить в северном направлении, а группа старшего лейтенанта Самарцева — в северо-восточном. От линии фронта на тот момент их отделяло всего 8–10 километров, но на то, чтобы преодолеть их и перейти через немецкую передовую, измученным и обессиленным людям потребовалось больше недели.

Только 30 июля группа Головина вышла в расположение наших частей в районе Верейских Выселок. Танкисты Самарцева пробрались к Дону севернее Вериловки, отошли от немецкой передовой на север и, переплыв реку у Горожанки, оказались уже в полосе Воронежского фронта [153] ЦАМО. Ф. 202. Оп. 50. Д. 1. Л. 306. См. также Ф. 148 тп. Оп. 1. Д. 3. Л. 35. . О том, через что им пришлось пройти во время этого трудного и долгого пути, когда без еды и воды они 8 дней упорно пробирались к своим, воспоминаний, увы, не осталось. В документах об этом сказано кратко: вышли к своим 30 июля. Видно, эта часть злополучного «рейда по тылам противника» штабных интересовала мало.

Была ли оправдана гибель 89 тб нанесенными врагу потерями? Увы, документы говорят нам, что нет. Какой урон был нанесён ими врагу танкисты батальона, да и бригады в целом, не знали. Но характерно, что в пору, когда потери противника сплошь и рядом подсчитывались «со слов экипажей» и зачастую достигали гигантских размеров, оставшиеся в живых танкисты 148 тбр не стали ничего выдумывать и своими «победами» не хвалились.

Только комиссар 260 тб (возможно потому, что положение обязывало, да и надо же было хоть чем-то оправдать гибель батальона) сообщил, что на пути к Медвежьему «бригада уничтожила большое количество живой силы, артиллерии и обозов и в районе Каверья более 10 самолётов на аэродроме» [154] Там же. . Однако из всех других танкистов, дававших показания о рейде, никто кроме него не упомянул ни о большом количестве уничтоженной артиллерии, ни об обозах, ни о 10 немецких самолётах, хотя соблазн «набить» побольше проклятого врага в итоговых отчётах у них, наверное, был.

Командир 89 тб старший лейтенант Запорожец, который в отличие от Головина не был обременён задачами политработы, высказался в своём отчёте гораздо осторожнее. Он сообщил лишь о том, что в районе западнее Скляева 4-го есть аэродром противника, но ни о каких уничтоженных там самолётах не написал ни слова.

Вряд ли стоит сомневаться, что если бы самолёты противника были уничтожены в действительности, то об этом ярком победном эпизоде рейда сообщили бы все его вернувшиеся участники. Обычное ли дело — ворваться на аэродром и уничтожить там сразу 10 вражеских самолётов?! Не один же Головин их уничтожал… Но повторюсь: только он единственный заявил об этой победе. Не подтверждают слов Головина и трофейные документы.

Из всех погибших и пропавших без вести в том рейде танкистов 148 тбр только одному капитану Пендаку был спустя десятилетия поставлен памятник.

Правда, это было результатом стараний родственников погибшего, а не официальных властей. По воспоминаниям главы администрации села Большая Верейка Русских А. М., в 60-е годы прошлого века к ним приезжал брат капитана Пендака, занимавший в то время большую должность в армии. Он договорился с правлением села об установке памятника своему брату и сказал, что сам памятник и его транспортировку берёт на себя. Со свойственной тому времени армейской щедростью важный военный пообещал подарить школе грузовую автомашину, на которой сельчане привезут памятник, и мотоцикл в придачу. Через какое-то время в Большой Верейке действительно получили письмо о готовности памятника с предложением выезжать за ним. Представители села поехали поездом на далёкую западную окраину СССР и вскоре вернулись назад на грузовике с памятником и мотоциклом. Затем памятник торжественно установили в центре села, а грузовик и мотоцикл ещё долго работали в школьном хозяйстве. К сожалению, ни фамилии, ни адреса, ни дальнейшей судьбы этого важного военного сельчане сейчас не знают. Но за памятником ухаживают и следят.

Этот памятный камень с портретом адъютанта генерала Лизюкова находится в Большой Верейке. Но, как и в случае с монументом генералу Лизюкову, воздвигнутом недавно в Воронеже, памятник адъютанту генерала является чисто символическим. Увы, судьбы погибших генерала и его адъютанта, когда-то соединённые войной, после смерти тоже объединяет одно печальное обстоятельство: их останков под установленными памятниками нет, а где их могилы, до сих пор неизвестно.

Вечером 22 июля 1942 года 89-й танковый батальон 148 тбр, единственный из всех подразделений 2 ТК прорвавшийся к Медвежьему, погиб в последнем бою на высоте 187,9. Ночной рейд корпуса, который должен был сокрушить оборону противника и вывести опергруппу Брянского фронта к Дону, завершился провалом, а для 148 тбр трагедией. Но ни оставшийся в Малой Верейке штаб 148 тбр, ни заблудившийся комиссар бригады, ни нетерпеливо ожидавшие донесений командир и комиссар 2 ТК ещё не знали об этом. Для них успешно выполнившая задачу 148 тбр была по-прежнему впереди, в продолжавшемся рейде по тылам противника…

Исследовать ход боевых действий вечером 22 июля очень непросто. И дело тут не столько в том, что имеющиеся в нашем распоряжении источники недостаточно информативны, сколько в том, что они часто противоречат друг другу. В бою принимало участие сразу несколько наших частей, и в их документах ход и итоги боевых действий освещены по-разному. Тем не менее, сопоставляя и анализируя имеющиеся источники, попытаемся выяснить, что в приведённых донесениях и сводках соответствовало, а что не соответствовало действительности, и, критически оценивая субъективные оценки и выводы, попробуем приблизиться к истине.

Начнём с документов 1 ТК. В отчёте о проведённой операции командование корпуса написало о бое 22 июля так: «В ожесточённых боях против артиллерии, пехоты и противотанковых средств противника 1 гв. тбр и 49 тбр к исходу 22 июля вышли на южную опушку рощи с надписью „Мел“, южные скаты выс. 188,5, окружив группу автоматчиков противника в роще юго-восточнее Лебяжье. В рукопашной схватке мотострелковым батальоном под прикрытием танкового огня окружённый противник был полностью уничтожен…» [155] ЦАМО. Ф. 1 ТК. Оп. 1. Д. 4. Л. 12–13.

Увы, правда здесь тесно переплетена с ложью. Названные выше части действительно вели ожесточённые бои и, вполне возможно, вышли на указанные в отчёте рубежи, но бравое заявление о полном уничтожении врага в роще юго-восточнее Лебяжьего не соответствовало действительности. Подразделения немецкого 542 пп 387 пд не были ни уничтожены, ни выбиты из этой рощи, а продолжали там упорно обороняться, что следует не только из немецких документов, но и из многочисленных наших, где встречаются постоянные упоминания о сильном огневом воздействии врага именно из этой рощи. Так что командование 1 ТК здесь явно преувеличило достижения своих частей.