Зураб Авалов - Присоединение Грузии к России

Нет сомнения, что если бы оказание помощи Вахтангу совпадало с русскими интересами, т. е. не ставило бы помех другим комбинациям России и приносило бы ей прямую выгоду, то обещания Петра были бы исполнены. В противном случае (т. е. если бы помощь была оказана ценою потерь и затруднений) мы имели бы политику бескорыстную, но жертвующую национальным (русским) достоянием (кровью подданных и средствами государства) для других.

Итак, Вахтанг не исполнил желания шаха, тем более что и князья Карталинии нимало не были расположены идти в Персию.

Все это произошло весной 1722 г. Очевидно, что уже до того Вахтанг получил известные предложения со стороны русского правительства, что и побудило его действовать указанным образом по отношению к Персии. Действительно, из грамоты на латинском языке, отправленной Вахтангом Волынскому в ноябре 1721 г. [29] Переписка грузинских царей с русскими государями, с. 221. Грамота царя Вахтанга к неизвестному лицу. Что это Волынский, следует из сличения этой грамоты с одновременным письмом Петру Великому (ib. 138) и из того обстоятельства, что именно Волынскому было поручено вступить в сношения с Вахтангом. , видно, что последний писал Карталинскому царю письмо, полное широких обещаний (firmam spem opportuni auxilii, evadendi ab injusta servitute promittitis et paratis). Сверх обещаний и приглашения действовать заодно Волынский ставит ряд деловых вопросов, о числе нужного вспомогательного войска, о провианте, укреплениях. Достаточно прочесть ответ на эти вопросы, достаточно просмотреть грамоту, писанную Вахтангом одновременно императору Петру, чтобы убедиться, какой светлый горизонт открывался Вахтангу. Казалось, исполнялись заветные мечты Багратидов — достичь самостоятельности и безопасности под эгидой православной могущественной державы. Неудивительно, что в полной силе выражено в письмах Вахтанга правовоззрение христианина, по которому, власть неверных есть лишь неизбежное зло, несправедливость, которую надо устранить при первой возможности. Куда девалась вассальная зависимость от Персии?! Иные мысли овладевают Вахтангом. «Получив письмо от предводителя войска Вашего, мы воодушевились твердой надеждой о помощи и предались более прежнего излиянию задушевной радости, восхваляя вечного Бога, в руках которого находятся сердца всех царствующих, ибо Он побуждает милость Вашу к тому, чтобы освободить нас от наших врагов…» Зависимость от Персии — незаконно наложенное иго; пришло время его стряхнуть. Теперь с помощью Бога и непобедимого войска русского грузины вернут себе все утраченное. Отвечая Волынскому на вопрос, где должны быть возведены укрепления для войска, Вахтанг изливает всю полноту своих чаяний. «Многочисленные твердыни на пути до Каппадокии и Кахетии отбиты силою, без всякого права, у предков наших и доныне отчуждены от нас. Теперь они будут возвращены, и мы вечно будем, — заключает Вахтанг, — пребывать в союзе и полной зависимости как от Всемилостивейшего Государя, так и от непобедимого предводителя».

Не суждено было сбыться этим мечтам, горькие разочарования ожидали Вахтанга. Политическая программа его — сближение с Петром — основана была не на надежде только, а на уверенности в русской помощи; он поставил на карту все раньше, чем эта помощь пришла; в конце концов, она так и не пришла.

Когда весною 1722 г. шах звал Вахтанга на подмогу, решение последнего уже созрело, к тому же одновременно с гонцами шаха прибыл от Императора, по словам Вахуштия, некто Мамука с приглашением явиться, т. е. присоединиться к Петру во время его предстоявшего похода [30] Histoire du Karthli par Wakhoncht, p. 117. .

Теперь надо было ожидать точного плана действий. 12 июля [31] A не 2 июня, как говорится в «Обзоре дипломатических сношений» Ф. Плоена (Переписка, LXXV). Государь прибыл в Астрахань 15 июня. Ср.: Бутков, ib. га. 4. Bros set, Notice sur les trois dernières années du regne de Wachtang VI etc. (Histoire moderne d. 1. Géorgie II, livr. 1, 677. Петр отправил из Астрахани Бандура Туркистанова (Вахтангова посланца) с грамотой к царю Карталинскому. Вахтанга приглашали двинуться на лезгин; он должен был известить об этом Императора и затем идти на соединение с русскими войсками в месте, которое укажет Государь. Одновременно Петр преподал ряд советов о том, как действовать, чтобы не испортить дело.

Ответ Вахтанга на это письмо был сообщен Петру лишь 19 сентября. Вахтанг, между прочим, извещает, что назначен спасаларом (главнокомандующим) в Адербейджане.

Обстоятельства сложились так, что Вахтанг получил чуть не одновременно два приглашения идти на лезгин: одно от Петра, другое от правительства последних Сефевидов. Так или иначе, он двинулся к Гандже в ожидании дальнейших событий.

Между тем затруднения, встреченные в операциях по западному побережью Каспия, а также получение неблагоприятных известий из Сената побудили Петра отменить поход и вернуться в Астрахань. Эго произошло в начале сентября, вслед за получением известия, что многочисленное ополчение из грузин и армян под начальством Вахтанга собралось на берегу Куры в ожидании соединения с Государем.

Давно уже Закавказье не видело такой многочисленной христианской рати. Но радужные надежды рушились с возвращением Петра. Вслед за первоначальным подъемом духа последовало уныние, а с недисциплинированной толпой мало что можно было сделать.

О тягостном настроении, в каком грузины ожидали известий от Петра о дальнейшем движении, свидетельствует письмо Вахтанга Туркистанову: «Мы здесь в нерешимости: отправиться туда? но к кому отправиться? а воротиться — как воротиться? Мы ничего не знаем о Вас, где Вы, что с Вами? Ты ведь отлично знаешь, что грузины не могут так долго воевать, в запасах оказывается недостаток, и они падают духом». В конце письма чувствуется раздражение, вполне, впрочем, понятное. «Сообщите нам что-нибудь достоверное. Прибудет ли Государь? Что мы здесь торчим, как дураки? Будет тебе обманывать нас — пиши нам правду» [32] Переписка, с 155. .

Хотя первоначальный план — соединение с Петром — расстроился вследствие возвращения Императора в Астрахань, все же Вахтанг не чувствовал себя совершенно покинутым.

Для объяснения с ним Петр отправил гвардии поручика И. Толстого. Во-первых, Петр желал, чтобы Вахтанг воздействовал на шаха в том же смысле, как это поручалось русскому дипломатическому представителю в Персии (т. е. склонить шаха к принятию помощи от бунтовщиков и к уступке за эту помощь прикаспийских провинций); затем Вахтангу делали ряд обещаний; особенно же остерегали от единения с турками, как опасного для христиан шага, и т. д.

Вахтанг взялся влиять на шаха, но было уже поздно: 10 октября 1722 г. пала столица Ирана, и шах Гуссейн очутился в руках Мира Махмута. Юный Тахмасп, сын Гуссейна, еще раньше пробившийся с небольшим отрядом из осажденного Испагана на север, был провозглашен шахом в Казвине, а затем отступил в Таврис.