Лев Никулин - Мертвая зыбь

- Ну, вы Херсонской губернией не распоряжайтесь, - сказал другой, - у меня там пять тысяч десятин...

Якушев с изумлением смотрел на этих монстров.

- А ведь это мерзость, то, что вы говорите! - вдруг вспыхнул моряк.

- Что он сказал?

- Что? Как он смеет!

Тут поднялся длиннолицый и повернулся к моряку:

- Что вы изволили сказать?

- Сказал, что мерзко торговать родиной!

- Ах, так... Наша цель - реставрация империи во что бы то ни стало, а чистоплюи хотят, чтобы мы все делали с дозволения всяких парламентов, чтобы с реверансами... Нет, мы вас не послушаем, мы с самим чертом договоримся, сударь вы мой!

- Кто это "мы"?

- А хоть бы я, лейб-гвардии Измайловского полка полковник Глебов. А вот кто вы такой? - не знаю.

- Лейтенант флота Забелин.

- Попались бы вы мне под Ямбургом, я бы вас вздернул рядом с красным генералом Николаевым! Иуда!

- Скотина!

Тут моряк кинулся на длиннолицего, но между ними оказался Путилов:

- Господа! Как не стыдно!.. При нашем госте... Полковник Глебов! Лейтенант Забелин! Я рекомендовал вас в организацию, зная вас еще гардемарином. Неужели я ошибся?

Моряк стоял бледный, сжимая кулаки.

- Нет, это я ошибся. Вижу, что мне здесь не место... А вы оставайтесь с этим шутом гороховым!

- Предатель!

На пороге появилась баронесса:

- Господа! Ради бога... Что тут происходит? Там же люди, соседи... Могут услышать...

Действительно, музыка оборвалась.

Все притихли. Наступила зловещая тишина.

- Мы здесь собрались не в бирюльки играть, - вытирая со лба пот, наконец заговорил Путилов. - Выяснилось, что один из нас не заслуживает доверия. Это не только прискорбное обстоятельство, это крайне опасно.

Моряк, стоя спиной к Путилову, не поворачиваясь, сказал:

- Заслуживаю или нет, но я сам сожалею, что попал в компанию сумасшедших... или даже хуже...

- Молчать! - взревел длиннолицый.

- Тише!

- Это была моя ошибка, господа, - несколько успокоившись, сказал моряк. - Ухожу. Так как я сам виноват, что оказался здесь, среди вас, то даю слово молчать обо всем. - Он рванул дверь, которая вела на черную лестницу.

- Он нас всех погубит! - взвизгнул старик.

С треском захлопнулась дверь, и моряк исчез. Длиннолицый рванулся за ним.

- Не здесь! Только не здесь! - Путилов стал перед дверью.

- Не надо было выпускать! Таких надо на месте!

- Он же дал слово молчать. Слово офицера!

- "Слово"... Ну, знаете...

Якушев поднялся, и потому, что он начал тихо, и притом внушительно, все замолчали.

- Вижу, дорогие собратья, что нам сегодня не удастся поговорить серьезно о нашем святом общем деле. То, что здесь произошло, будет уроком для всех нас. Прискорбный случай, надеюсь, он не повредит вашей организации, - вздыхая, сказал Якушев и подумал: "Этого славного морячка они, пожалуй, убьют".

45

Владимир Забелин, который так неожиданно возмутился тем, что происходило на тайном сборище у баронессы Мантейфель в Петрограде, до революции был лейтенантом флота, служил на линкоре "Андрей Первозванный". Это был один из тех кораблей, на котором офицеры имели среди матросов добрую славу.

После революции Забелин служил в штабе флота. Он показал себя преданным советской власти командиром в дни наступления Юденича. В начале Кронштадтского мятежа, когда под нажимом Зиновьева арестовывали без причины морских офицеров, Забелин был тоже арестован, но за него заступились комиссар и моряки-коммунисты. Он был освобожден, однако арест обидел Забелина.

После Кронштадтского мятежа на флоте начались перемены, поговаривали о том, что всех старых моряков демобилизуют, наберут комсомольцев. Ожидались увольнения и в штабе флота. Забелин грустил, ничего, кроме флотской службы, он не умел и ждал чистой отставки. Что делать и как жить в этих обстоятельствах?

Вот тогда-то он повстречался со своим дальним родственником, в прошлом капитаном второго ранга Мордвиновым, который за свою жестокость имел основания опасаться возмездия, но успел вовремя исчезнуть. Некоторое время Мордвинов скрывался в Петрозаводске, ожидая вступления в Петроград Юденича, обзавелся фальшивыми документами, а во время нэпа устроился в Петрограде, в фирме, изготовлявшей зубной порошок, и ждал у моря погоды. Встретившись с Путиловым, он тотчас связался с контрреволюционной организацией "За честь и престол".

В ожидании увольнения Забелин искал работу и попал к Мордвинову как раз в то время, когда у него оказался Путилов. По слабости характера он слушал Путилова, поверил ему, что внутри страны зреют силы, способные вернуть прошлое, воссоздать могучую империю, и это невозможно осуществить без помощи Европы и Америки.

Так случилось, что Владимир Забелин оказался в числе заговорщиков. Но люди, вовлекшие его в заговор, не знали, что Забелин мучился от сознания преступности своего поступка.

Был в числе его знакомых человек, которого он глубоко чтил всегда, как выдающегося знатока флотской службы, благородного и мудрого. Когда-то этот человек имел звание полного адмирала, занимал высокий пост на флоте, а после революции, несмотря на преклонный возраст, работал в Исторической комиссии флота. Старые моряки, матросы заботились о нем в трудные годы. Советское правительство ценило его заслуги и то, что он был патриотом в истинном смысле, желал добра новому строю.

Вот к этому человеку пришел Забелин и рассказал откровенно все, что с ним произошло.

- Володя, если говорить прямо, без обиняков, вы оказались способным на измену. Вы пока еще служите на флоте, никто вас не увольнял. Что у вас общего с этими ничтожными и злобными людьми? С людьми, которые ненавидят наш народ и готовы его закабалить, лишь бы вернуть свое прежнее положение... Такие люди на моих глазах привели нас к позорному поражению в русско-японской войне, к Цусиме, к бессмысленному кровопролитию в войне с Германией. Мы не покинули флот в самые трудные годы, мы служили не за страх, а за совесть Советскому государству. И вот теперь, когда это государство, советская власть восстанавливают разрушенное войной народное хозяйство, вы, военный моряк, оказались в стане его врагов.

Забелин сидел, опустив голову, и молча слушал. Слов не было, что он мог сказать старику адмиралу?!

Он ушел, и больше всего потрясло его то, что адмирал как бы не заметил протянутую руку Забелина и простился с ним кивком.

На следующий день Забелин решил сказать Путилову, что порывает с организацией. Он не нашел в себе силы рассказать обо всем, что с ним произошло, своему начальнику и комиссару штаба. Он решил, что достаточно будет порвать с контрреволюционерами и все на этом кончится. Но тут позвонил Путилов и дал ему поручение привести на сборище у баронессы Мантейфель приезжего из Москвы, важного гостя. Забелин решил, что он выполнит это поручение и, кстати, заявит в присутствии руководителей группы о том, что не желает с ними иметь ничего общего.