Александр Зимин - Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)

Совершенно иную картину рисует Курбский в своей «Истории о великом князе московском», написанной к лету 1573 г., когда стоял вопрос о кандидатуре Ивана на польский престол. Беспросветному мраку, террору «кромешников», бессмысленному «мародерству» периода опричнины Курбский картинно противопоставляет идиллически лучезарное время правления Избранной рады. Это название правительственного кружка (полонизированный вариант Ближней думы) позднее широко вошло в научный обиход. Князь Андрей отнюдь не защитник боярского самовольства, как такового. Недвусмысленно осуждая боярских правителей «несовершенных лет» царя, он вместе с другими дальновидными представителями боярства склонен был идти на компромисс с дворянством в целях укрепления централизованного аппарата власти. Его идеал — Избранная рада во главе с Адашевым и Сильвестром и их «разумными советниками». «Суд праведный» (т. е. Судебник 1550 г.), устроение «стратилатских чинов» (военные преобразования), присоединение Казани — вот те стороны деятельности правительства 50-х годов, горячим сторонником которых выступает Курбский [3] «Русская Историческая Библиотека» (далее — РИБ т. ХХХI. СПб., 1914, стб. 172 и след. . Начало заката Рады публицист связывает с 1553 г., когда Иван Грозный побывал у «прелукавого осифлянина» Вассиана Топоркова, нашептавшего царю, чтобы тот не держал около себя «советника ни единаго мудрейшего собя, понеже сам еси всех лутчши». Окончательно были устранены от власти Адашев и Сильвестр уже после смерти Анастасии, в 1560 г., когда их обвинили в «очаровании» и в убийстве царицы [4] Русская Историческая Библиотека» (далее — РИБ т. ХХХI. СПб., 1914, стб. 212, 259–260. .

После того как отгремели битвы с иноземными полчищами, налетевшими с запада и севера на Русь в начале XVII в., после того как были подавлены основные очаги крестьянской войны, современники попытались найти ответ на волновавший всех вопрос о причинах «смутного времени». И совершенно понятно, что их взоры обратились к годам правления царя Ивана Васильевича, когда завязывались те узлы противоречий, которые остро проявились в их время.

Официальную трактовку правления Избранной рады дает Хронограф 1617 г., сложившийся в кругу деятелей Посольского приказа. В этом памятнике царствование Ивана Грозного резко делится на две половины: до и после смерти царицы Анастасии Романовой. Пророма-новский привкус опенки событий в Хронографе сочетался с вельможно-боярской ее сущностью. Если для Курбского смерть Анастасии была лишь внешним поводом. положившим конец правлению Избранной рады, то по Хронографу Анастасия наставляла царя «на всякия добродетели», а потому ее смерть оказала самое решающее воздействие на исторические судьбы России. Потеряв столь «мудрую» супругу, верную опору в жизненных бурях, царь «нача сокрушати от сродства своего многих, такоже и от велмож синклитства своего». В Хронографе при рассказе о событиях 50-х годов XVI в. главным образом подчеркиваются воинские подвиги Ивана IV, его благочестие и мудрость.

Панегирик деятельности Адашеву содержит так называемый Пискаревский Летописец, составленный в первой четверти XVII в. Период фавора Адашева («как он был во времяни») автор считает временем расцвета страны: «в те поры Руская земля была в великой тишине и во благоденстве и управе». Начало всех бед, постигших Русскую землю, летописец связывает с учреждением опричнины и с опалой Адашева [5] «Материалы по истории СССР», вып. II, М., 1955, стр. 56. . Заслугу Адашева и Сильвестра автор Пискаревского Летописца видит в том, что они упорядочили судопроизводство, ведали приемом челобитий и боролись с судебной волокитой бояр.

По весьма правдоподобной гипотезе М. Н. Тихомирова, автора сведений середины XVI в. Пискаревского Летописца следует искать в среде, близкой к Шуйским и враждебной к Романовым (которым летописец вменяет в вину учреждение опричнины) [6] М. П. Тихомиров. Пискалевский Летописец, как исторический источник о событиях XVI — начала XVII в. («История СССР», 1957, № 3, стр. 112–122). . Если это так, то и апология деятельности Адашева понятна: Адашев пришел к власти после того, как Шуйским в ходе восстания 1547 г. удалось отстранить от дел родичей молодого царя Ивана — Глинских.

Если v писателей XVI — начала XVII в. события середины XVI столетия проходили перед глазами или волновали их воображение в рассказах очевидцев, то уже в начале XVIII в. Иван IV был в полной мере героем исторического повествования. В. Н. Татищев в своей «Истории Российской» создал законченную схему русского исторического процесса, альфой и омегой которого было русское самодержавие, воплощавшееся в мудрой деятельности монархов. Время правления Ивана IV должно было, по его представлению, включаться в четвертую часть истории России, начинающуюся княжением Ивана III, который «прежде падшую монархию восставил» [7] В. Н. Татищев, История Российская с самых древнейших времен, кн. 1, ч. 2, М… 1769, стр. 541. . Иван IV, продолжая деятельность своего деда и отца, привел монархию «в лучшее состояние» [8] В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, М., 1887, стр. 138, ср. стр. 100–101. . Для Татищева Иван IV был одним из идеальных монархов. Он «Казань и Астрахань себе покорил… и есть ли бы ему некоторых беспутных вельмож бунты и измены не воспрепятствовали, то бы, конечно, не трудно ему было завоеванную Ливонию и часть немалую Литвы удержать» [9] В. Н. Татищев, История Российская, кн. 1, ч. 2., стр. 544. . Современник победоносной Северной войны, Татищев обращал внимание читателя на то, что вопрос о присоединении Прибалтики встал еще во время войны Ивана IV за Ливонию.

К сожалению, изложение истории России XVI в. не было доведено Татищевым до конца и осталось в виде предварительных материалов, не вполне обработанных автором. В основу своего рассказа он положил конспективное изложение текста Львовской летописи, внеся в нее только небольшие изменения. Очень интересна лишь вставка под 1544 г. об издании Судебника (1550 г.), которое Татищев объяснял тем, что великий князь стремился искоренить «в судех неправды и грабления». для чего собрал «от городов добрых по человеку» и Боярскую думу (т. е. Земский собор). Усилил Татищев и оценку боярского мятежа 1553 г., введя характеристику бояр как отступивших «от правды» [10] Подробнее см. А. И. Копанев, Об одной рукописи, принадлежавшей В. Н. Татищеву («Труды Библиотеки Академии наук СССР и Фундаментальной библиотеки общественных наук Академии наук СССР», т. II, М.—Л., 1955, стр. 233–240). .

Очень интересовал В. Н. Татищева, занимавшегося более 15 лет изучением и подготовкой к печати «древних законов», Судебник 1550 г. [11] А. И. Андреев, Примечания В. Н. Татищева к «древним русским законам» («Исторические записки», кн. 36, 1951, стр. 262). Тщательно выполненный комментарий к Судебнику дает прекрасный образец рационалистической критики исторических источников. Здесь мы находим и объяснение терминов («боярин», «окольничий» и др.), для чего привлекаются различные дополнительные материалы; перевод и истолкования неясных оборотов. В комментарии к статье о крестьянском отказе В. Н. Татищев «выступает с рассуждениями в защиту крепостничества» [12] Л. В. Черепнин, Русская историография до XIX века, М. 1957. стр. 183.