Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Московское восстание 1584 г. носило сложный характер. Основной его причиной было резкое усиление феодального гнета в опричные и послеопричные годы. Посадские люди не хотели возвращения к этим временам, надеясь, что «земское» правительство Федора предпримет меры для выхода страны из тяжелого экономического положения. Восстание отражало социальные противоречия в московском посаде и одновременно носило совершенно определенную политическую окраску. В ходе его сложился блок посадских элементов и дворянства, имевший целью не допустить воскрешения опричных порядков. Земская часть Думы использовала волнения для расправы с наиболее активным защитником опричных устоев Б. Я. Бельским. Борис Годунов первоначально поддерживал Бельского, но, смекнув, чем ему грозит ход дел, примкнул к боярскому большинству и выдал старого союзника. Возможно, именно Борису удалось добиться смягчения участи Бельского, сосланного на воеводство в Нижний. Со своей стороны и земская знать охотно пошла на компромисс с Годуновым, испугавшись размаха народного движения. Ценой, которую Борис заплатил за этот компромисс, была ликвидация остатков обособленного дворового управления как возможного трамплина к возрождению опричных порядков. Власть царя Федора упрочилась [422] Б. Я. Вельский упомянут в разрядах в Нижнем Новгороде весной 1584 г. (Щ, л. 664; РК 1475–1598 гг., с. 349). См. грамоту, выданную Федором уже 9 апреля 1584 г. (ААЭ, т. 1, № 321). .

Конец московских волнений не означал установления полного умиротворения. В Москве было неспокойно. Летом в Кремле, Китай-городе и Земляном городе распределили воевод «в объезде в головах для пожару и для всякова воровства». Надо было спешить с коронацией нового царя. Во избежание всяких эксцессов 24 мая 1584 г. из столицы в Углич (в удел) отправлен был малолетний царевич Дмитрий с матерью и ближайшими родичами [423] Щ, л. 668об.-669; Забелин И. Е. Материалы для истории археологии и статистики города Москвы, ч. I. М., 1884, с. 1203; Яковлева О. А. К истории московских волнений 1584 г. — Записки Мордовского НИИ, т. 9. Саранск, 1947, с. 200. .

Коронация Федора состоялась 31 мая 1584 г. «Новый летописец» изобразил ее как акт, происшедший по «молению» людей «изо всех городов Московского государства», просивших Федора, чтоб тот «венчался царским венцом». В рассказе чувствуется влияние событий периода «Смуты» и коронаций Бориса и Михаила, происходивших после избрания их Земским собором (мотивы «моления» и «городов Московского государства»). На радостях была объявлена амнистия [424] СГГД, ч. II, № 51; Безднинский летописец, с. 208; ср. ПСРЛ, т. 14, с. 35; ЦГАДА, ф. 79, кн. 15, л. 101 об. Согласно чину венчания, коронация состоялась 30 июня 1584 г., по Одерборну — 28 июня (Полосин, с. 215), по Петрею — 31 июня (Петрей, с. 167), по московскому летописцу — на седьмой неделе пасхи (ПСРЛ, т. 34, с. 230). Подробно описал ее Горсей (Горсей, с. 109–115). . В литературе распространено мнение, что восшествие на престол Федора было по крайней мере санкционировано Земским собором. В. О. Ключевский, не отрицая возможности созыва собора в 1584 г., говорит об этом очень осторожно («если только это был собор»). Земский собор 1584 г. упоминали И. И. Смирнов, М. Н. Тихомиров, Л. В. Черепнин, Г. Б. Гальперин. Признавая факт созыва собора в 1584 г., Р. Г. Скрынников считает, что на нем ставился формально вопрос об избрании царем Федора. Н. И. Павленко полагает, что собор в этом году не созывался [425] Ключевский В. О. Соч., т. 8. М., 1959, с. 52; Очерки истории СССР. Период феодализма. Конец XV — начало XVII в. М., 1955, с. 473 (И. И. Смирнов); Тихомиров. Государство, с. 62–64; Черепнин Л. В. Земские соборы и утверждение абсолютизма в России. — Абсолютизм в России (XVII–XVIII вв.). М., 1964, с. 125–132; Скрынников. Борьба, с. 50–51; Павленко, с. 101–104; Galperin G. В. Evolution of Zemstvo Councils in Russia (On Form and Methods, of Government in the Reign of Ivan IV). — XIII-e congrés International des Sciences historiques. Varsovie, 1975, p. 202–203. .

Обратимся к свидетельству источников. Р. Г. Скрынников усматривает указание на созыв собора в 1584 г. в следующем тексте «Нового летописца»: «Приидоша к Москве изо всех городов Московского государства и молили со слезами царевича Федора Ивановича, чтобы не мешкал, сел на Московское государство и венчался царским венцом». В свою очередь Н. И. Павленко, сравнив этот рассказ с летописным же рассказом о коронации Бориса и созыве собора 1598 г., показал, что «Новый летописец» ни о каком соборе в 1584 г. не говорит [426] ПСРЛ, т. 14, с. 35; Павленко, с. 101–104. . По псковской летописи (XVII в.), царь Федор «поставлен бысть… митрополитом Дионисием и всеми людьми Руския земля». Эту запись М. Н. Тихомиров истолковал как «недвусмысленное» свидетельство об избрании Федора царем на соборе. Я склонен считать ее отражением событий в представлениях позднего летописца, знавшего об избирательных соборах 1598 и 1613 гг. В одном московском летописце XVII в., где перечисляются присутствовавшие на венчании Федора «царьский синклит, бояре… дворяне и всякие чиновные люди», о соборе, как и в Пискаревском летописце, нет ни слова [427] ПЛ, вып. 2, с. 263; ПСРЛ, т. 34, с. 230, 195. .

При работе с летописными памятниками XVII в. нужно иметь в виду, что на их терминологию да и на общие представления о прошлом могли оказать влияние события времен «Смуты». В середине XVII в. Г. Котошихин писал, что «прежние цари после царя Ивана Васильевича обираны на царство и на них были иманы писма, что им быть не жестоким и непалчивым» [428] Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906, с. 126. . Сведение очень темное.

Среди свидетельств иностранных очевидцев первостепенное значение имеет рассказ Д. Горсея «Торжественнейшая и великолепная коронация» (Федора), изданный весной 1589 г. Поскольку этот памятник является как бы отчетом о том, что видел Горсей, то он приобретает официозное значение. Горсей писал: «.. четвертого мая был собран парламент из митрополитов… высших духовных лиц и всего дворянского сословия без разбора, обсуждались многие предметы… Прежде всего определили срок и время празднования коронации нового царя». Употребление Горсеем термина «parliament» дает основание переводить его как «земский собор». Выражение «all the nobility whatsoever» А. А. Севастьянова переводит как «вся знать», подчеркивая невозможность расчленения ее на аристократию (боярство) и дворян [429] Горсей, с. 110. См. также: Севастьянова А. А. «Записки о Московии» Джерома Горсея (К вопросу о принципах научного перевода терминов при издании источников). — АЕ за 1976 г. М., 1977, с. 71–78. .

Но при всей кажущейся ясности рассказ Горсея может иметь несколько трактовок, в том числе и предложенную Н. И. Павленко. В 1584 г. в Москву прибыли члены Освященного собора, на заседании которого рассматривался вопрос о процедуре коронации Федора и ее сроках. Вот это-то совещание Горсей и мог принять за заседание «парламента»: на заседаниях церковных соборов часто присутствовали члены Боярской думы, дьяки и вообще знать (в частности, на церковном соборе 1584 г. об отмене тарханов). Сам же Горсей не был на соборе, о котором он пишет. Поэтому вполне возможно, что его рассуждения о «многих» вопросах, обсуждавшихся «собором», просто досужий домысел, основанный на толках при дворе. Словом, рассказ Горсея не может быть интерпретирован однозначно, тем более что ни Д. Боус, бывший в 1584 г. в Москве, ни Д. Флетчер, ни Л. Сапега ни слова о соборе не пишут. П. Петрей сообщает, что москвитяне «высшего и низшего звания, собравшись вместе, выбрали единодушно своим государем и великим князем Федора». Версия Петрея восходит к рассказу П. Одерборна, писавшего, что Федор был избран на царство по всеобщему согласию. 16(26) мая шведский военачальник П. Делагарди сообщал в Новгород: «..есмя вправду доведался, что… избрали в великие князи… князя Федора на степень отца его и коруновали» [430] Толстой, № 52, с. 230; ЧОИДР, 1884, кн. 4, отд. IV, с. 103; Флетчер; Петрей, с. 167; Полосин, с. 214; Сб. РИО, т. 129, с. 361. . Возможно, это след восприятия событий сквозь призму польско-шведских представлений о переходе власти к новому монарху.