Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Засланный Борисом в лагерь крымцев под видом сдавшегося в плен дворянина лазутчик сообщил Казы-Гирею, что ночью в Москву якобы прибыла 30-тысячная немецкая и польская рать. На рассвете 5 июля Казы-Гирей бежал от Москвы и 6 июля переправился через Оку. В погоню за ним посланы были войска Ф. И. Мстиславского и Бориса Годунова. Во время преследования крымских арьергардов, продолжавшегося 7 и 8 июля вплоть до Серпухова, взяли в плен, по официальным данным, 1 тыс. человек, по другим — 400 или 200. По словам Массы, захватили «около 70 человек, по большей части холопов господ, намеревавшихся во время осады поджечь Москву». Запорожцы и донцы разгромили крымский «кош» [605] По Тимофееву, лазутчик сообщил хану о прибытии новгородско-псковской рати (Временник Тимофеева, с. 157). Масса, с. 37–39; Анпилогов, с. 42; ПСРЛ, т. 34, с. 234; Тихомиров. Памятники, с. 231, 232. . Победа была одержана достаточно внушительная, и преследовать крымцев за Окой не стали.

Досадной неприятностью для Бориса Годунова было появление слухов, что крымского царя «навел» он сам (то же самое говорили и о Глинских в 1547 г.), «бояся от земли про убойство Дмитрия». Они распространились среди многих «простых людей», в частности на «украине» (т. е. южнее Оки, на южных окраинах государства). Прибывший из Алексина сын боярский Иван Подгорецкий сказал, что подобные «словеса» говорил его крестьянин. Тот на пытке оклеветал многих лиц. В результате доследований, проводившихся по городам «во всей украине… множество людей с пыток помроша, а иных казняху и языки резаху, а инии по темницам умираху» [606] ПСРЛ, т. 14, с. 43–44. .

И на этот раз Борису удалось овладеть положением и подавить брожение в зародыше. А на том месте, где располагался обоз во время прихода Казы-Гирея, в 1592 г. был воздвигнут Донской монастырь, что как бы приравнивало победу над Казы-Гиреем к Куликовской победе, а Годунова — к Дмитрию Донскому. В том же году в Москве начали сооружать деревянные и земляные укрепления. Они охватывали разросшиеся московские слободы и посады по линии позднейших Садовых. Строительство крепости велось спешно, поэтому ее прозвали «Скородомом». Длина укреплений достигала 14 км. Всего было на них 50 башен [607] По другим данным, строительство началось в Петров пост 1590 г. (Тихомиров. Заметки, с. 89); ПСРЛ, т. 34, с. 196 (1593/94 г.); История Москвы, т. I. М., 1952, с. 226–228; Рабинович М. Г. Облик Москвы в XIII–XVI вв. — ВИ, 1977, № 11, с. 141. Н. Варкоч, посетивший Москву летом 1593 г., писал, что «Скородом» построен был «около 2 лет назад» (ЧОИДР, 1874, кн. 4, отд. 4, с. 15, 35). .

10 июля 1591 г. царь Федор издал указ, согласно которому воеводы, участвовавшие в обороне Москвы, получили щедрые награды. В своей реляции о победе кн. Ф. И. Мстиславский забыл представить к награде Бориса Годунова, за что подвергся кратковременной опале [608] РК 1559–1605 гг., с. 275. . Истинный вклад Бориса в оборону столицы определить трудно, но так или иначе он получил самое большое пожалование — ему присвоили титул «слуги» [609] «Слугой» Бориса именовали еще в начале 1589 г. (Шпаков, Прил., ч. 1, с. 122). .

Посланный 10 июля 1592 г. в Речь Посполитую А. Д. Резанов должен был за рубежом разъяснять значение нового титула Годунова так: «То имя честнее всех бояр. А дается то имя от государя за многие службы» — и при этом ссылаться на давнюю практику: при Иване III, «которого дочь была за великим князем Александром Литовским», титул «слуги» носил Семен Иванович Ряполовский, при Василии III — Иван Михайлович Воротынский, при Иване IV — Михаил Иванович Воротынский. «А ныне, — говорилось далее в наказе, — царское величество пожаловал тем именем почтить шурина своего конюшево боярина и воеводу дворового и наместника казанского и астраханского Бориса Федоровича Годунова также за многие его службы и землестроенья и за летошний царев приход». Этот наказ — типичный пример «переписывания» истории в интересах правительства Годунова. В конце XV и в XVI в. титул «слуга» употреблялся как равнозначный званию «служилый князь». В конце XV в. «слугами» назывались преимущественно княжата Юго-Западной Руси, перешедшие на сторону Москвы. Они занимали как бы промежуточное положение между княжатами боярами и удельными князьями. У них были свои вотчины — княжения, хотя их суверенитет был ограниченным. Такими «слугами» являлись и кн. Семен Иванович Стародубский, и кн. Василий Иванович Шемячич [610] Анпилогов, с. 77–78. Ср.: Зимин А. А. Служилые князья в Русском государстве конца XV — первой трети XVI в. — Дворянство и крепостной строй России XVI–XVIII вв. М., 1975, с. 28–56; Сб. РИО, т. 35. СПб., 1882, с. 299, 300, 483, 62. .

Возможно, в наказе А. Д. Резанову С. И. Стародубский спутан с одним из двух С. И. Ряполовских: первый находился на положении, близком к служилым князьям; второй (его племянник) был боярином, казненным в 1499 г. Термин «слуга» постепенно вытеснялся термином «служилый князь», хотя и употреблялся еще в 1560 г.

С конца XV в. к числу «слуг» принадлежали удельные князья Воротынские, в том числе и И. М. Воротынский. Первым из них в Думу вошел В. И. Воротынский в 1550 г. Известный полководец, победитель в битве при Молодях (1572 г.), М. И. Воротынский в 1560 г. числился «слугой», но два года спустя стал боярином и вышел из корпорации служилых людей. К этому времени звание «боярин князь» считалось рангом выше звания «служилый князь». Впрочем, в рассказе о битве при Молодях Пространной редакции разрядных книг М. И. Воротынский именуется боярином и «слугой». Возможно, присвоение Борису Годунову этого титула имело прецедентом именование Воротынского «слугой» после разгрома крымцев в 1572 г. В конце XVI в. положение служилых князей изменилось еще больше. В их корпорацию (например, по списку Двора 1588/89 г.) входили по преимуществу перешедшие на русскую службу княжата-иноземцы: черкасские, тюменские, а также не попавшие в Думу потомки служилых князей — И. М. и Д. М. Воротынские, А. В. Трубецкой [611] Зимин. О составе, с. 63. О М. И. Воротынском см.: РК 1475–1598 гг., с. 188, 189, 195; Щ, л. 478, 479 (весна и лето 1573 г.); в Дворовой тетради он «служилый князь» (ТКДТ, с. 117); ср.: Буганов В. И. Документы о сражении при Молодях в 1572 г. — ИА, 1959, № 4, с. 180; Мордовина. Князья, с. 326–340. .

Так что в наказе А. Д. Резанову 1592 г. говорится неверно, будто ранг «слуги» выше чина боярина (так было только в конце XV — начале XVI в.) и будто этот титул дается за заслуги (он был связан с княжеским происхождением и наличием вотчины — княжения). Положение Бориса Годунова ничем не напоминало статус этих князей, не игравших существенной роли в политической жизни России конца XVI в. После пожалования Бориса титулом «слуги» термин «служилые князья» вообще исчезает из оборота. Именование Бориса «слугой» часто встречается в дипломатических и других источниках.