Денис Журавлев - Страна восходящего солнца

Поэтому ниндзя – это не сословие (его представители имеют права и обязанности, определенные законом), не каста – ниндзя мог быть, а мог и не быть рожден в семье, практиковавшей ниндзюцу, не религиозная или иная «мистическая» секта, а скорее – человек, принадлежащий к очень важной и нужной, хоть и смертельно опасной, морально довольно «скользкой» и не слишком афишируемой профессии, роду занятий. Короче – шпион и диверсант-профессионал, солдат удачи, который, в силу отсутствия единого централизованного государства, имел достаточно широкое поле применения своих талантов и навыков. Это абсолютно не значит, что у ниндзя, как и у средневековых европейских или даже современных наемников, напрочь отсутствовал некий кодекс, или, скорее, свод норм поведения – безусловно, они были, и мы еще поговорим о них. К сожалению или к счастью, ниндзя как исторический феномен давно исчезли с этой планеты. Остался неоднозначный образ и избирательно трактуемые, развиваемые традиции, образцы оружия, снаряжения, технологий. Современные «ниндзя» имеют лишь косвенное отношение к ним по форме (хотя содержание их подготовки и сути занятий ниндзюцу совсем иное), современные же наемники и бойцы спецподразделений – похожи на них по сути, но не по форме (ибо последняя все же сильно изменилась за прошедшие века).

Теперь несколько слов о понятии «ниндзюцу». Обычно его переводят как «искусство ниндзя», «ремесло ниндзя» или даже «путь ниндзя» – по аналогии с путем самурая. Кстати, последняя аналогия в свое время была достаточно модной в англо– и русскоязычной литературе. Ее суть, в зависимости от позиции конкретного автора, состоит либо в возвеличивании пути самурая как рыцарского, честного, открытого, светлого, «янского», и, соответственно, «пути ниндзя» как бесчестного, скрытого, темного, «иньского», либо же в противопоставлении «зашоренного ненужными ритуалами и этическими догмами» искусства самураев более эффективному и не обремененному ничем лишним (в том числе этими самыми догмами) искусству «демонов ночи». Логическая ошибка здесь не только в абсолютно некорректном противопоставлении профессии сословию (а мы знаем, что среди ниндзя были и самураи), но и в неверном понимании китайско-японских терминов «ян» и «инь». Действительно, Фудзибаяси Ясутакэ, профессиональный ниндзя -дзёнин (о структуре организаций синоби речь будет идти далее), автор «Бансэнсюкай» – уже упоминавшейся нами «энциклопедии ниндзюцу» XVII века, пишет о «светлом» и «темном» в искусстве войны, причем это «ян» и «инь» он выделяет и в рамках самого же ниндзюцу. Но «свет и тьма» – это ни в коем случае не европейские «добро и зло». Светлое, «янское» в ниндзюцу (так называемое ёнин ) – это принципы и методы стратегии и оперативное дело (сюда входит организация шлионских сетей, анализ полученной информации, разработка стратегических планов на основе разнообразнейших факторов, прогнозирование и т. д.). Этим занимались не простые ниндзя-исполнители ( гэнин ) и даже не командиры среднего звена ( тюнин ), а элита ниндзя – руководители, называвшиеся дзёнин. Темное же ( иннин ) ниндзюцу – это тактика, включающая конкретные способы добывания, хранения и передачи секретной информации, проникновения в открытую или с помощью «легенды» на вражескую территорию, разнообразнейшие уловки (делившиеся на множество категорий – например, подражание чужим голосам, приемы подслушивания и подглядывания, усыпления бдительности стражи, физические и психологические тренинги и т. д.), собственно боевой компонент (который ниндзя постоянно и весьма охотно дополняли и совершенствовали за счет любых внешних источников – от многочисленных японских школ единоборств до европейских технологий XVI–XVII веков). К иннин относили и снаряжение, оружие, подсобные приспособления и т. д. И так же как «ян» и «инь» вместе являют собой дао, ёнин и иннин вместе представляли собой ниндзюцу – по определению А. Горбылева: «целостную систему стратегического шпионажа и войсковой разведки (располагающей тщательно разработанной теорией, богатым арсеналом приемов, оригинальной методикой подготовки агентов, опирающуюся на использование большого арсенала специальных технических средств), сложившуюся в Японии в конце XVI – первой половине XVII веков».

Вообще же в нашем представлении Путь ниндзя имел немало общего с Путем самурая. Дело в том, что в развитии ниндзюцу роль японского военного сословия самураев была колоссальной. Об этом многие отечественные авторы работ по истории ниндзюцу вообще не упоминают. Подобный подход опирается на абсолютно надуманную идею противостояния культуры самураев и культуры ниндзя. Так, по утверждениям многих «историков», нормы бусидо якобы не позволяли самураям использовать шпионаж и военные хитрости, которые по этой причине стали уделом «париев-ниндзя». Например, В. В. Момот в своей книге «Рожденные во тьме» пишет: «Он [самурай] никогда не ставит под сомнение поступки своего начальника и господина. Он может только воевать. Такой кодекс поведения приводит иногда к гротескным ситуациям. Так, порой самурай может заметить, что, например, его господин сошел с ума, тем не менее, он должен, так требует честь его звания, рисковать своей жизнью ради исполнения капризов этого монстра».

Однако на поверку оказывается, что подобная картина весьма далека от истины. Нельзя забывать, что бусидо строилось на взаимных обязательствах господина и вассала, и в случае явного нарушения сюзереном «Пути неба» вассал обязан был доказать сюзерену его неправоту (как именно – см. следующий раздел нашей книги). Одной из важнейших концепций бусидо была концепция макото – высшей истины и искренности. Сущность макото в том, что истинный самурай должен сочетать в себе высшую искренность своих намерений с верой в чистоту и правоту своей миссии. Мы согласны с А. Горбылевым – бусидо действительно не имеет ничего общего с теми предрассудками, которые зачастую приписывают самураям.

«В реальности самураи прекрасно понимали значение шпионажа и военных хитростей в военном деле, – пишет А. Горбылев. – Поэтому не приходится удивляться, что добрую половину всех школ ниндзюцу создали именно самураи. Кстати, самая ранняя, согласно письменным источникам, школа ниндзюцу носит имя Ёсицунэ, великого полководца из самурайского рода Минамото – Ёсицунэ-рю.

Вообще же ниндзя решали далеко не все проблемы обеспечения своих хозяев разведданными. Как правило, они выполняли разовые поручения особого рода или действовали в глубоком вражеском тылу, а насущные проблемы армейской разведки решались совсем другими органами. Во всяком случае, к концу XVI века японские феодальные армии располагали четкой системой организации войсковой разведки.