Денис Журавлев - Страна восходящего солнца

Таким образом, обучение ниндзюцу было действительно комплексным и непростым делом. Вершин достигали далеко не все, и процент «выбраковки» явно был высоким – прежде всего из-за экстремальной физической подготовки. Но тот, кто проходил тернистый путь до конца, – становился настоящим профессионалом, всесторонне подготовленным и смертельно опасным для врагов.

Важнейшие для ниндзюцу (как и для прочих японских и вообще дальневосточных Путей) ощущение верного соотношения физической подготовки и энергетики и состояние просветленности, позволяющее победить без борьбы (на уровне единоборства – это умение «победить до начала боя» или даже избежать прямой конфронтации, на уровне стратегии – применение того, что Б. Лиддел Гарт в XX веке назвал «стратегией непрямых действий»), прекрасно отражены в мудрой японской притче XIX века о котах и мастере кэндо (Пути меча, которое иногда называют японским фехтованием) Сокэн-сэнсэе. «Жил-был в начале XIX века в Японии знаменитый мастер кэндо по имени Сокэн. Однажды в его доме завелась большая крыса, которая постоянно шумела по ночам и мешала ему спать. Сокэн обратился к своему знакомому, разводившему и дрессировавшему кошек, попросив на время его лучшего кота-крысолова. Тот одолжил ему очень сильного кота, быстрого и опытного в искусстве ловли крыс. Но, когда кот встретился с этой крысой, ему пришлось сразу же бежать, задрав хвост. Очевидно, было в этой крысе что-то очень необычное. Тогда Сокэн взял другого кота: рыжего, обладавшего мощным ки и агрессивным характером. Этот кот вступил в бой с крысой, но потерпел поражение и бежал. Третий, черно-белый кот, хотя и был прекрасно подготовлен, также не смог ничего сделать с крысой.

Тогда Сокэн взял четвертого кота: черного, старого и неглупого, хотя и не такого сильного, как трое других. Когда кот зашел в комнату, крыса некоторое время смотрела на него, а затем двинулась вперед. Но черный кот продолжал сидеть очень сосредоточенно и абсолютно неподвижно. Тень сомнения мелькнула в глазах крысы, но она продолжала потихоньку подходить. Внезапно кот кинулся, схватил ее за шею и убил. Тогда Сокэн отнес его назад и обратился к дрессировщику кошек: «Я много раз пытался достать эту крысу своим деревянным мечом [для тренировок. – Д. Ж. ], но безуспешно. Более того, ей даже удавалось царапать меня. Как же так получилось, что твой черный кот смог мгновенно одолеть ее?» Дрессировщик ответил: «Почему бы нам не созвать совещание и не спросить самих котов? Ты – мастер кэндо, и я уверен, что они тоже неплохо разбираются в воинских искусствах».

Было созвано собрание котов, председательствовал на котором тот самый черный кот, который был самым старым из всех и который одолел крысу. Вначале он дал слово первому коту. Тот сказал: «Я действительно очень силен; я знаю сотни различных приемов борьбы с крысами. У меня острые клыки и крепкие мышцы. Но это была необычная крыса». – «Получается, что твоя техника и сила уступали крысе, – ответил черный кот. – Может быть, у тебя и много мускулов, и ты владеешь многими ваза [техническими приемами. – Д. Ж. ], но одной лишь техники явно недостаточно».

Следующим выступал рыжий кот: «Я необычайно силен. Я всегда упражняюсь в совершенствовании своего ки и практикую дыхание в дзадзэн [имеется в виду особая дзэнская «гимнастика для дыхания», также применяется, например, в айкидо. – Д. Ж. ]. Я ем только овощи и рисовый суп и поэтому во мне столько энергии. Но я также не смог одолеть эту крысу. Почему?» Черный кот ответил: «Твоя энергия действительно велика, но эта крыса была выше твоей энергии, поэтому ты оказался слабее ее. Если ты привязываешься к своему ки, гордишься им, оно становится вялым. Твое ки подобно внезапной волне, которая быстро спадает, и все, что остается, – это разъяренный кот. Твое ки можно сравнить с водой, текущей из крана, но энергия крысы была подобна большому фонтану. Так что, даже если у тебя сильное ки, на самом деле оно слабо, потому что ты чрезмерно самоуверен».

Следующей наступила очередь черно-белого кота. Он был не очень силен физически, но он был умен. Он уже достиг сатори, оставил практику ваза и посвящал все свое время дзадзэн. Но он не был мусэтоку (существом без какой-либо цели или желания выгоды), поэтому ему и пришлось спасать свою жизнь – он действовал с оглядкой, и это было его слабостью. Черный кот сказал ему: «Ты очень умен и силен. Но ты не смог победить крысу, потому что твое сознание было связано целью, и в результате интуиция крысы оказалась сильнее твоей. В то самое мгновение, как ты зашел в комнату, она поняла твое состояние духа. Ты не смог гармонизировать свою силу ки, технику и сознание; они были разделены, вместо того чтобы быть одним целым. Что касается меня, то я в одно мгновение бессознательно, естественно и автоматически объединил все три эти составляющие, и поэтому мне удалось убить крысу. Но я знаю одного кота, в деревне неподалеку, который сильнее меня. Он уже очень, очень старый и у него совсем седые усы. Однажды я встретил его и могу сказать, что в нем не было видно совершенно ничего, похожего на силу! Он спит весь день. Он не ест ни мяса, ни рыбы, только рисовый суп, хотя иногда позволяет себе глоток сакэ. И ему никогда не приходится ловить крыс, потому что они до смерти боятся его и разбегаются во все стороны. Они держатся от него на таком расстоянии, что у него никогда не было случая поймать хоть одну крысу. Однажды он зашел в дом, полный крыс, но они в то же мгновение бежали и перебрались в другие дома. Этот старый седобородый кот действительно таинственен и впечатляет воображение. Вы должны стараться быть подобны ему: вне формы, вне дыхания, вне сознания». Для Сокэна, мастера кэндо, это был великий урок, как и для любого, кто идет по Пути воина».

Существовали ли когда-нибудь некие универсальные правила поведения ниндзя, дублирующие или отличавшиеся от норм бусидо? Сложно сказать наверняка. Очевидно, что ниндзя в целом воспринимали элементы бусидо в том виде, в котором те существовали в эпоху Сэнгоку дзидай, при этом расценивая себя как наемных профессионалов, которые обязаны быть прежде верными своим господам (то есть дзёнинам клана), а вовсе не нанимателям. Очень часто о ниндзя пишут, что они, в отличие от самураев, не были связаны «путами» в виде «кодекса чести», что является, по сути, весьма примитивной схематизацией образцов поведения как одних, так и других. В конце концов, подчеркнутая «рыцарственность» Такэда Сингэна и Уэсуги Кэнсина, считавшихся идеалами самурайского отношения к врагу, не мешала им регулярно подсылать друг к другу ниндзя с целью шпионажа и диверсий. Впрочем, для любителей «воссоздавать» философские построения, относящиеся к боевым искусствам давно прошедших эпох, мы все же рискнем привести в нашей книге небольшой раздел из книги Хацуми Масааки «Беседы ниндзя», вполне осознавая некоторую сомнительность, а порой и явную «модернизированность» постулатов, излагаемых этим видным идеологом и современным популяризатором идей ниндзюцу.