Наум Синдаловский - Легенды петербургских садов и парков

К этому ряду можно добавить многочисленные «Аллеи любви» и «Бульвары дружбы» — любимые места вечерних прогулок и развлечений местной молодежи, известные городскому фольклору во многих районах городских новостроек. Некоторые из них хранят удивительные легенды. Так, например, среди обитателей жилых кварталов Гражданки, что выросли на территории бывшего совхоза «Ручьи», живет легенда о мальчике, которому однажды показалось, что он умеет летать. Забравшись на вершину одной из берез, он раскинул руки и полетел в сторону другой березы. Мальчик погиб. Целый год, говорят, на той березе висел красный платок. Жители утверждают, что если очень захотеть, то можно и сегодня разглядеть между двумя березами тень летящего мальчика.

С другой стороны, в книге отсутствуют рассказы о таких крупных парковых зонах, как, например, Парк Интернационалистов в Купчине, Парк Авиаторов в Московском районе, или парк, заложенный к 300-летию со дня основания города в Приморском районе. Этому есть объяснение. Фольклор об этих парках либо отсутствует, либо автором еще не услышан, либо его так мало, что это входит в противоречие с масштабами самих зеленых зон. Надо подождать.

Планировка садов и строительство архитектурных сооружений в Петербурге, как правило, осуществлялись по проектам одних и тех же зодчих. Вслед за Домиком Петра I на противоположном берегу Невы практически одновременно возник Летний сад. И тот, и другой, если верить фольклору, создавались по эскизам одного автора — Петра I. Сохранилась легенда, что первоначальные аллеи Екатерининского парка прокладывались по указанию архитектора Растрелли, автора Екатерининского дворца в Царском Селе. К устройству петербургских садов и парков причастны такие крупные архитекторы, как Михаил Земцов, Иван Старов, Джакомо Кваренги, Карл Росси и многие другие. С 1723 года устройство садов находилось в ведении Канцелярии от строений, и велось в большинстве случаев по так называемым «образцовым проектам». Это касалось не только домов, дворцов и усадеб. Прокладка основных городских магистралей, строительство набережных и формирование площадей сопровождались обязательным устройством зеленых газонов, прогулочных аллей и бульваров. Самовольная вырубка деревьев жестоко каралась. Даже когда кроны разросшихся деревьев изменяли внешний облик архитектурных сооружений, вопрос решался в пользу зеленых насаждений. Так случилось, например, с деревьями Александровского сада, которые, в значительной степени благодаря мощному общественному сопротивлению, остались целы, несмотря на то, что готовились к вырубке, так как закрывали вид на главный фасад Адмиралтейства.

В раннем Петербурге строительство практически каждой усадьбы или дворца сопровождалось разведением сада. Мы начали нашу книгу с утверждения, что зеленое строительство в Петербурге шло, что называется, рука об руку с возведением жилых и общественных зданий. Позволим себе закончить книгу еще одним утверждением. Пока город живет, строится и развивается, в нем будут появляться новые сады и парки. А это значит, что до тех пор, пока мы с вами пользуемся вербальным способом общения, то есть пока жив язык, на котором мы говорим, в городе будет непременно появляться новый фольклор, в том числе о зеленых зонах отдыха. Хочется верить, что он найдет отражение в новых изданиях этой книги.