Владимир Сядро - Наполеоновские войны

29 августа 1812 года М. И. Кутузов прибыл в Царево-Займище. Обходя почетный караул, он обратился к солдатам и офицерам со словами: «Ну, как можно отступать с такими молодцами!» Однако отступать все-таки пришлось, теперь уже под его руководством. Когда до Москвы оставалось 150 километров, главнокомандующий принимает непростое решение о дальнейшем отходе армии. За прошедшие со времени вторжения два месяца русские отступили на 800 километров в глубь страны. Армия остро нуждалась в отдыхе и подкреплении. За ней неотступно следовали французы, готовые в любой момент к решительной схватке. Наполеон готовил наступление на Москву: «Если я возьму Киев – я возьму Россию за ноги; если я овладею Петербургом, я возьму ее за голову; заняв Москву, я поражу ее в сердце».

М. И. Кутузов понимал, что никакие стратегические соображения не оправдают в глазах русского общества дальнейшее отступление и генерального сражения ему не избежать. Но, по его мнению, позиция русской армии у Царева-Займища была слишком невыгодной, и потому он отвел войска к Можайску. Здесь у села Бородино и было решено встретить «великую армию» Наполеона.

Передовые полки русской армии подошли к Бородино около 10 часов утра 22 августа. Позади было почти два с половиной месяца отступления с боями, кровью и потерями от западных границ России. Впереди – схватка не на жизнь, а на смерть.

Кутузов не только рассчитывал на усиление армий, действовавших на московском направлении. Задачей главных сил было с помощью активной обороны приостановить дальнейшее продвижение противника, не допустить его подхода к Москве. Стратегия отступления русских армий исчерпала себя.

Можно только догадываться, в каком трудном положении находился Кутузов перед генеральным сражением, всего только несколько дней назад принявший армию. Он еще не знал действительного положения на театре военных действий и состояния резервов. Самым большим ударом накануне Бородинской битвы явилось для него то, что резервов почти не было. Уверения Военного министерства и московского генерал-губернатора Растопчина в том, что армия готова пополниться почти 100 тысячами резервистов и ополченцев, оказались блефом. Рассчитывал главнокомандующий и на казачьи полки Я. И. Лобанова-Ростовского, которые очень медленно формировались в Украине. Еще шесть полков готовились в районе Новгорода и Твери. Однако Александр I недвусмысленно дал понять Кутузову, чтобы он на эти резервы не рассчитывал. Слабым утешением для фельдмаршала стал только подошедший накануне битвы корпус Милорадовича.

Бородинское поле, которому предстояло стать ареной сражения, представляло собой холмистую равнину, пересеченную ручьями и оврагами, покрытую кустарником и мелколесьем. С юга и востока его окаймляли березовые и ольховые леса, а с запада на восток пересекала Смоленская дорога, ведшая на Можайск и далее на Москву. Протекала по полю и небольшая речка Колоча, впадавшая в Москву-реку. Она хотя и была мелководной, но имела крутые и обрывистые берега. Там, где река пересекалась с дорогой, над ней был перекинут мост. Бородинское поле было открытым, что облегчало действия артиллерии и кавалерии, а в остальном, с тактической точки зрения – ничем непримечательным. Единственная немаловажная его особенность состояла в том, что с этой позиции можно было легко отступить. Возможно, именно поэтому Кутузов и решился здесь дать бой.

Первыми на Бородинском поле появились инженерные войска. Они стали копать рвы, делать насыпи и укрепления, рассчитанные на круговую оборону. Стремительно теряло мирный вид и село Бородино: местное население укладывало пожитки на телеги и покидало свои дома. Три дня с вечера до рассвета русские готовили свою позицию к бою. Сделано было многое, но не все, что задумал командующий. По вине графа Растопчина солдатам не хватило для земляных работ шанцевого инструмента – у многих ополченцев не было даже лопат.

Французы появились у Бородино 24 августа. С колокольни местного храма Рождества Богородицы, где у русских находился наблюдательный пункт, было хорошо видно, как «три стальные реки текли почти в равном между собой расстоянии. Наполеон – посередине, прямо на Бородино…» Впереди неприятельской конницы на статном коне в экстравагантном живописном наряде ехал лучший наездник французской армии, маршал Мюрат. Наполеону доложили, что русская армия занимает позиции для генерального сражения. Теперь все зависело от того, сможет ли великий французский полководец, стремившийся к этой битве как азартный и воинственный игрок, разыграть свою последнюю козырную карту. Заведомо перевес должен был быть на его стороне, ведь, как писал впоследствии В. А. Жуковский: «Две армии стали на этих полях, одна перед другой. В одной – Наполеон и все народы Европы, в другой – одна Россия». Но если быть точными, то по данным, приведенным в военно-исторической литературе, в Бородинском сражении с русской стороны участвовало 120 тысяч человек и 640 орудий, с французской – 130–135 тысяч человек и 587 орудий.

Французская армия подошла к Бородино по Смоленской дороге с запада и юго-запада, то есть прямо на левый фланг русских войск. Кутузов это учел и заранее позаботился о том, чтобы возле деревни Шевардино был сооружен пятиугольный редут на 12 орудий и полевое укрепление для кругового огня.

Справа по диспозиции стояла армия Барклая де Толли. Непосредственное командование правым флангом было поручено генералу от инфантерии сербу М. А. Милорадовичу, герою Итальянского похода Суворова. У правого фланга были большие проблемы. Дело в том, что армия Барклая де Толли находилась в неприступном месте на высоком берегу реки Кол очи, атаковать ее неприятелю было трудно, но и сами русские участвовать в наступательных действиях почти не могли. Видимо, с учетом возможного неблагоприятного исхода сражения, Кутузов тем самым предусмотрел возможность выведения из-под удара хотя бы большей части армии по новой Смоленской дороге. Поэтому в сражении правый фланг служил резервом, и главной его задачей было не дать себя разбить. Для этого также были сооружены укрепления – Масловские люнеты, защищенные с трех сторон рвом и валом. Их бастионы, оснащенные двумя артиллерийскими батареями, смотрели прямо на Москву-реку. Как выяснилось потом, эти укрепления оказались единственными, которые во время битвы не сделали ни одного выстрела по врагу. Основной задачей Кутузова было не допустить прорыва противника по Смоленской дороге на Москву.

Левый фланг занимали войска Багратиона, которыми командовал племянник Суворова, князь А. И. Горчаков. Его позиция сначала была не очень удобной: левое крыло фланга упиралось в пустоту у Шевардино, и его легко можно было обойти. Но эта оплошность была исправлена за счет новых редутов, построенных у села Семеновское. В самом селе и вдоль Семеновского оврага были расположены сильные батареи, создававшие зону перекрестного огня с Курганной высоты. Далее, на юг от Семеновского шли построенные наскоро флеши. Еще южнее, в лесу у Утицы, как раз на пути к старой Смоленской дороге, стоял корпус генерала Тучкова. Он должен был не дать врагу обойти русские позиции с фланга.