Роман Ключник - От Петра I до катастрофы 1917 г.

И только примерно 1 % исследователей, повторяя некоторые из перечисленных лестных эпитетов и признавая выдающиеся умственные способности Сперанского, подчеркивали, что Сперанский очень коварный и опасный для России деятель, иллюминат. В данной главе не буду рассматривать все идеи реформ Сперанского, а покажу только одну линию, самую интересную. При этом буду опираться, в основном, на представленное в интернете исследование бесспорных трёх поклонников «талантов» Сперанского - Д. И. Луковской, С. С. Гречишкина и В. И. Морозова (далее сокращение Л-Г-М).

Самую бурную деятельность Сперанский развил в период 1810- 1812 гг., когда Наполеон уже готовился напасть на Россию. При этом все исследователи-обожатели Сперанского признают тот факт, что Сперанский был не только выдающимся высокопоставленным масоном, но он был франкофилом в том понимании, что он был по своим убеждениям республиканцем, поклонником французской революции, а Наполеон был для него кумиром.

При этом подчеркну статус Тайного советника государя Сперанского в России перед опасной войной: «Без преувеличения можно сказать, что в 1810-1811 годах величайшей империей управлял Сперанский», - восторженно отметили Л-Г-М. Впрочем, это он делал с 1805 года, но только после 1810 года вдруг встревожились окружающие, стали бить в набат - писать письма и доносы на Сперанского. Почему встревожились? - Во-первых, в столичных придворных кругах вдруг стали наблюдать, что любимец императора стал постоянно злословить на императора, насмехаться, ёрничать и издеваться, и то же самое стали делать его «братья» по разуму из его ложи: Вильде, Цейер, Магницкий и прочие.

Этот «грешок», «легкомысленное поведение» Сперанского отмечают все его многочисленные восторженные обожатели и теперь в 21 веке, например: «Сперанский - язвительный острослов вольтерьянского закала - был крайне неосторожен в высказываниях подобного рода. Например, в перлюстрированном полицией письме на французском языке он позволил себе дорого обошедшуюся (ставшую крылатой) шутку: «Наш Вобан - наш Воблан», - отметили Л-Г-М. Хотя каждый исследователь истории мало-мальски изучивший личность Сперанского и все поклонники Сперанского прекрасно понимают, что словосочетание «легкомысленное поведение» или «неосторожен» никак не подходит к осторожному мудрому «шахматисту» «высокой степени», и звучит как полнейший абсурд.

Ещё более смешно выглядит попытка выкрутиться из неприятной ситуации и даже умудриться обвинить кого-то другого - Л-Г-М: «Балашов (министр полиции А. Д. Балашов. - Р.К.) подстрекал Сперанского к нелицеприятным высказываниям о государе, которые уязвляли болезненное самолюбие Монарха, которые незамедлительно передавал царю». Но Александр Первый упорно не хотел слышать ничего против своего любимого «гуру» Сперанского, ничему не верил.

Мудрый Сперанский ловко защищался, страховался и талантливо лавировал перед императором:

«Меня укоряют, что я стараюсь все дела привлечь в одни руки. Вашему Величеству известно, сколь укоризна сия в существе её несправедлива, но во внешнем виде она имеет все вероятности», - писал Сперанский в письме императору и делал «ход конем» - предложил государю снять с него немного нагрузку, освободить от «финляндских дел», но оставить по-прежнему главой «Комиссии по составлению законов», тогда - «Они почтут меня ниспровергнутым, я буду смеяться их победе, а Ваше Величество раз навсегда освободите себя от скучных предположений».

Читая письма Сперанского императору, трудно отделаться от впечатления, что сам Карнеги учился искусству общения, психологии у Сперанского.

В 1810 году по идее Сперанского и после его большой кропотливой работы был создан в помощь императору по управлению страной Государственный совет, состоящий из 35 человек. Вернее сказать - Сперанский уговорил, убедил императора создать этот «помогающий думать» орган. А в следующем - 1811 году Сперанский положил перед Александром Первым свою научную записку под названием «О силе правительства», в которой есть такие строки:

«Должно различать силу Правительства от силы Государства. Сколько бы Государство в самом себе ни было сильно, но в настоящем положении Европы без силы Правительства оно двигаться сильно и долго сохранять себя не может. Первый источник силы Правительства суть законы».

Зачем этим пропитывал Сперанский императора? Чего этим хотел достичь? Сперанский со своими единомышленниками был главным законотворцем в России и готовил императора к мысли о необходимости перераспределения властных полномочий между самодержавием и правительством в пользу последнего, увеличив власть правительства. Как мы помним из предыдущей главы, масоны в лице швейцарца-учителя Лагарпа убедили Александра в отречении от монархии в пользу республиканской формы правления и он их заверил: «когда же придёт и мой черед, тогда нужно будет стараться, само собою разумеется, постепенно образовать народное представительство, которое, должным образом руководимое, составило бы свободную конкуренцию, после чего моя власть совершенно прекратилась бы, и я, если бы Провидение благословило нашу работу, удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы там счастливый и довольный…»; но после его обмана и убийства отца - Павла Первого Александр далеко удалил от себя опасных масонов-заговорщиков и «откатился» назад на позиции абсолютной просвещенческой монархии. И теперь масоны в лице Сперанского и его единомышленников окружили Александра Первого и опять упорно «гнули свою линию», добивались принципиальной важной стратегической цели - ликвидации монархии и введения республиканской формы правления.

Сперанский уже давно разрабатывал идею народного представительства во власти и в 1805 году предоставил императору проект, по которому предлагал создать иерархию дум: волостная, уездная или окружная губернская и высшая - Государственная дума, эдакий лифт-конвейер продвижения законодательной инициативы. Фактически Сперанский предлагал Александру перейти самому от абсолютной монархии к конституционной. При этом проект Конституции Сперанский сам давно разрабатывал, и хотя был готовый образец французской конституции, которую привез с собой из Парижа от масонской братии в 1804 году масон-единомышленник и близкий друг Сперанского М. Л. Магницкий. Но Александр I не рискнул пойти на этот радикальный эксперимент, и проект отложил.

И именно после того, как Александр Первый отбросил этот фундаментальный проект Сперанского, Сперанский перешел к другой тактике, к «непонятным» спешным маневрам и к некрасивой безосновательной критике императора. Фактически Сперанский запустил уже проверенную на опыте во Франции «стандартную» масонскую технологию-программу свержения монарха, и «странная» тотальная критика императора - это первый этап обработки «масс», окружающих по дискредитации власти, очернение монарха, его унижение, «стеб» над ним, - вызов к нему отрицательных эмоций: презрения, неуважения, уничижения и т. п. - уничтожающих легитимность, поддержку окружающих, народа, и оправдывающих, облегчающих его свержение.