Игорь Дьяконов - Предыстория армянского народа (история Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э.: хурриты, лувийцы, протоармяне)

Лувийское влияние можно видеть в замене родительного падежа множественного числа, унаследованного от праиндоевропейского, на окончание притяжательного прилагательного ‑ск‑,развивавшегося в дальнейшем в ‑ц, и в некоторых других особенностях древнеармянского склонения. Впрочем, тенденция к замене родительного падежа притяжательные прилагательным характерна для широкого ареала, включающего все анатолийские языки, кроме хеттского, урартский (и частично хурритский) и некоторые нахско-дагестанские.

См. об этом подробно Б. Б. Пиотровский, Ванское царство, стр. 126-128. Предположение о тождестве «Паруйра, сына Скайорди (то есть «потомка саков» = скифов)», по Моисею Хоренскому (I, 21), участника взятия Ниневии и разрушения Ассирийской державы, с Партатуа, вождем скифов в начале VII в. до н.э. см. также: Г. А. Капанцян, Хайаса — колыбель армян, стр. 149-151. Если объяснение имени Скайорди как «сына скифа» верно, и легенда о Паруйре имеет под собой эпико-историческую основу, то это должно, действительно, свидетельствовать о скифском элементе в армянском этногенезе и об участии как скифов, так и армян в бурных событиях конца VII — начала VI в. до н.э., приведших к свержению и Ассирийской и Урартской держав. Конечно, сам, Партатуа в этом участвовать не мог, но только кто-либо из его потомков.

У греков, в частности у Геродота — только к древним армянам; в Бисутунской надписи он применяется, как мы видели, также и к урартам. Маловероятно также, чтобы полководец Дария I с иранским именем Дадршиш (тезка сатрапа Арахосии) был действительно «армянином» а не просто «жителем Армении».

Uraštu (действительное чтение Оралт) передает древне-персидское Арминав вавилонской версии Бисутунской надписи Дария I.

Неясно, к Урарту или уже к Армянскому царству относится термин Арарат(или, в версии, сохраненной в пещерах пустыни Мертвого моря, Урарат) в тексте Кн. Иеремии (51, 27), где на помощь Мидии призываются ее союзники — Арарат, Минни (царство Maнa) и Скифское царство. Текст датируется 594/3 г. до н.э.

Геродот (III, 94; VII, 79) не упоминает в XVIII сатрапии об армениях, но только об алародиях (урартах) и саспирах (иберах центрального Закавказья и «этивцах»?), а также о матиенах (хурритах, III, 94).

В вавилонских документах времени Ахеменидов нередко встречаются упоминания начальников отрядов, причем, как это видно из Геродота (VII, 61-81), отряды образовывались по племенному признаку из племен каждой сатрапии или двух-трех соседних сатрапий. Таким образом можно установить вавилонские названия сатрапий, иной раз отличающиеся от тех названий, обозначающих более общие, скорее географические, чем административные области, которые упоминаются в царских надписях Ахеменидов. Так, в надписях упоминается только Армения как целое, однако из Геродота и других греческих авторов мы знаем, что на Армянском нагорье существовали две сатрапии — XVIII, населенная преимущественно алародиями, и XIII, населенная преимущественно армениями. И действительно, начальник соответствующего отряда называется и в вавилонских документах начальником жителей Урашту и Мелида (Е. Unger, Urartu Reallexikon der Vorgeschichte ed. M. Ebert, XIV, Berlin, 1928, стр. 32). Точно также люди сатрапий Фригии (древнеперсидск. Катпатука, то есть Каппадокия) и Лидии (древнеперсидск. Спарда, то есть Сарды, по столице Лидии) были объединены в один отряд и назывались мушкайаи сапардайа(М. А. Дандамaeв. Контракты о сдаче внаем скота, принадлежащего сатрапу Аршаму, «Проблемы социально-экономической истории древнего мира», Сб. памяти акад. А. И. Тюменева, М., 1963, стр. 142-143; вместо «лидянин» читать «лидян»).

См. выше, стр. 185 и сл., а также подробно в разделе «Армения» в кн. И. М. Дьяконов, История Мидии, стр. 350 и сл.

XVIII сатрапия была, видимо, отделена от XIII только при Дарии I, см. И. М. Дьяконов, История Мидии, стр. 346-348, 350 и сл.

К началу н.э. вся Армения была одноязычна, включая и территорию бывшей XVIII сатрапии, см. Страбон. XI. 14, 5.

Это, по-видимому, следует из находки урартских кремационных погребений в Закавказье (раскопки Б. А. Бурсина, А. А. Мартиросяна и А. О. Мнацаканяна), не говоря уже о факте наличия на неурартских территориях таких урартских городов-крепостей, как Аргиштихинили (Армавир), Эребуни (Арин-берд), Тейшебани (Кармир-блур), крепость на холме Алтын-тепе и мн. др.

Г. А. Капацян, Хайаса — колыбель армян, стр. 198, 238, со ссылкой на Историю Фомы Арцруни, СПб, 1887, стр. 120-121. Однако, возможно, речь идет о сильно отличавшемся от общеармянского, но все же армянском диалекте.

Сюда относится своеобразная глагольная система северных курдов, имеющая много общего с хурритской.

Так уже у Геродота (I, 104) место гипотетических «этивцев» занимают саспиры, убедительно отождествляемые с восточными грузинами, и жившие «между Колхидой и Мидией», под которой здесь вероятно, надо понимать владения Мидийской державы на Араксе в восточном Закавказье; мидийское население на территории современной Нахичеванской АССР отмечает и Моисей Хоренский (I, 20).

Весьма любопытное открытие было сделано А. Сванидзе (Материалы по истории алародийских племен, Тбилиси, 1937, стр. 37): в припевах грузинских песен сохранились целые хуррито-урартские фразы — ivri alale, tari alale, ari alale, что соответствует хуррито-урартскому iwri Alala, tar(a)e Alala, ari Alala! «господин Алала, великий Алала, подай Алала!». Г. А. Меликишвили (Наири-Урарту, стр. 417; К истории древней Грузии, стр. 117) полагает, вслед за А. Сванидзе, что эти фразы — урартские, однако бог Алала известен только хуритам (см. H. G. Gϋterbock, Kumarbi, Zϋrich-New York, 1946, стр. 6-12), но не урартам (см. Г. А. Меликишвили, Наири-Урарту, гл. VI раздел I «Пантеон урартских божеств»); слово tarae засвидетельствовано пока, правда, только в урартском, но стяжение aeв ехарактерно лишь для хурритского; остальные слова есть как в хурритском, так и урартском языке. По-видимому, это — как и можно было ожидать для грузиноязычных областей — севернохурритский диалект, во многом более близкий к урартскому, чем митаннийский. На это указывает и форма iwri, свойственная и другому севернохурритскому диалекту, известному по памятникам Богаз-кёя (нa юге ewri, erwi).

О расселении грузинского народа подробно говорится в кн. Г. А. Меликишвили, К истории грузинского народа, и здесь нет необходимости останавливаться на этом вопросе. Юго-западная граница грузиноязычных племен к VI в. до н.э., вероятно, шла по хребту Северного Тавра и, может быть, доходила до верховьев Аракса. Следует заметить, что, по лингвистическим данным о субстратной лексике, протогрузинский элемент был основным при создании грузинского народа, а племена, говорившие на каскском, хуррито-урартских и тому подобных языках, были здесь малочисленны.