Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Конец учебы в Гёттингене для наших студентов был омрачен неприятной историей с А. М. Тургеневым. Против него в июне 1805 г. было возбуждено дело в университетском суде: одна из горожанок требовала с него колоссальные алименты [470] Universitätsarchiv Göttingen, Be /XXXVII, 28. Ср. Тургенев A. И. Указ. соч. C. 343. . В результате Тургенев вынужден был срочно покинуть Гёттинген, и вместе с Гусятниковым они переехали в Лейпциг, где с начала зимнего семестра 1805–1806 гг. записались в здешний университет, но уже в декабре 1805 г. выехали оттуда в Москву. Поручившийся же за Тургенева Кайсаров попал в Гёттингене под домашний арест и был потом освобожден только после долгой переписки с проректором университета. Это, впрочем, не помешало Кайсарову (дольше всех из первой группы «русских гёттингенцев» пробывшему в университете) успешно завершить свою учебу защитой диссертации в мае 1806 г.

Не успели еще утихнуть в Гёттингене разговоры об образовательной поездке русских студентов в 1802–1805 гг., как по настоянию попечителя Муравьева туда же в конце 1806 г. были направлены еще два выпускника Московского университета, Алексей Болдырев и Роман Тимковский, к которым спустя некоторое время присоединилась еще одна группа молодых людей, составив новую большую «колонию» русских студентов в Гёттингене. Большинство из этого второго поколения «русских гёттингенцев» было представлено питомцами Петербургского педагогического института, среди которых находились будущие учителя Пушкина в Царскосельском лицее Куницын, Карцев и Кайданов, а также другие будущие ученые — профессора Петербургского университета. Время с 1808 по 1812 г., когда в Гёттингене учились 15 русских студентов, вообще оказалось наиболее ярким по числу талантов и замечательных имен.

Однако начало этой поездки оказалось трудным. Болдырев, Тимковский и сопровождавший их еще один студент Московского университета, сын купца-англичанина, осевшего в России, Томас (Фома Яковлевич) Ранд, сначала — в октябре 1806 г. — записались в университет Галле, думая пробыть там по крайней мере год, слушая различные курсы и заплатив за учебу, квартиру и прочие надобности вперед 60 талеров каждый [471] РГИА. Ф. 733- Оп. 28. Д. 91. Л. 1. . Но не прошло и десяти дней, как в Германии начались боевые действия. Прусская армия потерпела сокрушительное поражение, французы заняли Галле и объявили университет распущенным (после чего и сам город по Тильзитскому миру был отторгнут от Пруссии и передан союзнице Наполеона Саксонии). Трое русских студентов с большим трудом, пешком добрались до Лейпцига и вынуждены были заново записываться в число студентов. Проведя там два семестра, в октябре 1807 г. они, наконец, смогли перебраться в Гёттинген. В сентябре следующего, 1808 г. вместе со студентами Петербургского педагогического института к ним присоединился еще один питомец Московского университета (окончивший Благородный пансион при нем) Николай Иванович Тургенев, родной брат Александра, в будущем — государственный деятель, декабрист и друг Пушкина.

Николай Тургенев учился в Гёттингене глубоко и вдумчиво. Из его дневника, который является наиболее подробным источником об этой поездке, мы видим вновь, как сложилось здесь «студенческое братство» русских юношей, объединенных общими научными интересами. «Русских теперь здесь 14 или 15 человек, столь много, как говорят, здесь никогда не бывало», — отметил в дневнике Николай Тургенев. В Гёттингене быстро образовывались новые дружеские связи: так, Тургенев познакомился с прибывшим сюда несколькими месяцами раньше Александром Михайловским-Данилевским (в будущем, известным военным историком), в котором нашел «человека очень доброго и усердного». Живший уже в Гёттингене около года Алексей Болдырев, не будучи до этого знаком с Николаем Тургеневым, приготовил для него удобную квартиру в центре города.

В начале своей учебы, помимо обычных занятий языками, Тургенев вместе с многими своими товарищами записался на лекции профессора А. Геерена, который читал два курса: древнюю историю и историю важнейших современных европейских государств. По отзывам Тургенева, Геерен «читает прекрасно. Слушателей — полна аудитория». «Чего не успеваю сам записывать, беру у других, — пишет Тургенев. — Место досталось очень хорошее, на первой скамейке, так что ни слова я не пропускаю» [472] Тургенев Н. И. Дневники и письма // Архив братьев Тургеневых. Вып. СПб., 1911. С. 330. . Различные курсы Геерена (среди которых были этнография, политика, история Европы XVI–XVIII вв. и др.) Тургенев слушал в течение всех трех лет пребывания в Гёттингене. Геерен также оказал сильное влияние на Александра Куницына и Ивана Кайданова, преподававших потом в России историю и статистику европейских стран. Несомненно существовало воздействие профессора и на исторические взгляды А. И. Михайловского-Данилевского.

Со второго семестра еще одним любимым профессором Николая Тургенева и других русских студентов-«словесников» становится Г. Ф. Сарториус. Выпущенный им в эти годы курс по изучению государственного хозяйства (Staatswirtschaft) воспринимался как образцовый в молодой и только развивающейся экономической теории. Уже в Гёттингене Тургенев начал переводить труды Сарториуса, надеясь их издать на русском языке, а затем по возвращении в Россию выпустил собственную работу «Опыт теории налогов», в которой постарался применить многие положения, усвоенные им в Гёттингене, на русской почве. Помимо Сарториуса, другим профессором, сообщавшим слушателям новейшие научные взгляды, актуальные для понимания экономического развития России и живо интересовавшие Тургенева, был И. Бекман, курс технологии которого тот слушал в 1809 г. [473] Там же. С. 372, 389. с радостью встретил новых русских студентов и престарелый А. Л. Шлёцер, который, к сожалению, в это время был уже слишком стар, чтобы вести преподавание, но пришел в восторг, узнав в письме, поданном ему Николаем Тургеневым, почерк его брата Александра.

Увлеченность учебой, которая проявлялась, судя по дневнику, у большинства участников «русской колонии» в Гёттингене в конце 1800-х гг., позволяла смягчить тот, однако, несомненный факт, что они были поставлены в очень тяжелые материальные условия. В 1807–1810 гг. происходило вызванное инфляцией в России (из-за чрезвычайных военных расходов, последствий континентальной блокады и проч.) «обвальное» падение курса рубля по отношению к ходившим в Германии деньгам. Осенью 1808 г., вскоре по приезде основной группы студентов, в Гёттингене за 500 рублей давали всего 231 талер (притом что в XVIII в. эти валюты были примерно равны между собой), а через год — уже только 180 талеров. И хотя на содержание студентов Педагогического института государство выделяло по 1500 рублей в год на каждого, даже эти деньги (самые большие в рублевом исчислении, которые когда-либо до этого получал русский студент за границей) таяли на глазах [474] Указ «Об отправлении студентов Санкт-Петербургского института в чужие край» от 23 мая 1808 г. — ПСЗ. № 23035. О финансировании поездки см. также: РГИА. Ф. 733. Оп. 20. Ед. хр. 61. .