Джеймс Миченер - Гавайи: Миссионеры

– Я возьму пособие Деланда по акушерству и постараюсь сделать все, что будет от меня зависеть, – неуверенно произнёс Эбнер. На самом деле ему сейчас хотелось, что есть сил за кричать: "Я останусь с тобой, Иеруша! Я надеюсь, воля Божья будет таковой, и твой ребенок родится, как положено, без всяких сложностей и неожиданностей".

Иеруша негромко ответила:

– Ты обязательно должен помочь сестре Урании. – Хотя про себя она произнесла совсем другое: "Мне тоже очень страшно. Как жаль, что рядом нет мамы!"

Итак, миссионер и его жена, оба сильно влюбленные друг в друга, но никогда не говорившие об этом лишь потому, что считали, что церковь наверняка не одобрила бы таких бесед, сейчас, под полуденным зноем, долго смотрели друг другу в глаза, а затем одновременно отвернулись. Первым выдал свое волнение Эбнер, когда они вошли в дом и принялись спешно искать справочник по акушерству, у священника затряслись руки и пачка книг упала в пыль. Эбнер встал на колени, что бы поднять нужный том, но не смог совладать с собой, а лишь закрыл лицо ладонями и начал всхлипывать:

– Сестра Урания, да хранит тебя Господь!

Стоит ли говорить о том, что, конечно, сейчас ему хотелось произнести совсем другое имя.

Для того чтобы пешком добраться из Лахайны до Ваилуку, находившемся на другом конце острова, Эбнеру и гонцу пришлось забраться высоко в горы. Пока они карабкались по скалам и переходили долины, обливаясь потом, на их пути вдруг встало целое облако пыли. Это Келоло и его надсмотрщики подгоняли своих людей. Гавайцы несли довольно тяжелый груз сандалового дерева. Это взбесило Эбнера. Он остановился и принялся выговаривать вождю:

– Пока вы здесь вырубаете сандаловые рощи, ваш город уничтожают.

Но прежде чем он услышал обычные оправдания Келоло: "Это мои люди, и я делаю с ними все, что угодно", священник заметил, что многие слуги несут не спиленные толстые бревна, а совсем молодые деревца, вырванные из земли с корнем.

– Неужели вы забрали даже только что выросшие деревца? – возмутился Эбнер.

– Это мое сандаловое дерево, и я делаю с ним все, что захочу, стандартно закончил фразу вождь.

– Вы – жалкий раб, не имеющий никакой веры, – злобно выкрикнул священник и захромал дальше.

Когда он и гонец достигли наивысшей точки горного хребта, внизу уже виднелись домики Ваилуку. Эбнер остановился, рукой отер пот со лба и подумал: "Если даже нам, мужчинам, этот подъем показался настолько тяжелым, как сумела одолеть такой долгий путь несчастная Урания?"

В деревне Ваилуку им удалось узнать подробности. Когда каноэ, в котором путешествовали Хьюлетты, разбилось, Аврааму пришлось тащить свою жену более сорока миль, настолько им хотелось встретиться с Хейлами в Лахайне. Именно это путешествие и спровоцировало преждевременные роды у Урании. Теперь Хьюлетты вынуждены были остановиться. Их приютил какой-то торговец, предоставив женщине свою убогую лачугу. Такой увидел Уранию и Эбнер – перепуганной, беспомощной, страдающей от родовых схваток.

Каким-то чудом Урания не умерла после такого сложного перехода через горы. Но ещё более удивительным было то, что Авраам даже не подумал попросить о помощи местных повивальных бабок, которые, кстати, считались лучшими знатоками своего дела на всех островах Океании. Они бы в десять минут поставили Урании диагноз: преждевременные роды вследствие физического утомления и перенапряжения. Если бы Хьюлетты решили положиться на женщин-островитянок, у них родился бы вполне здоровый ребенок. Но для Авраама и Урании это казалось невозможным и означало бы то, что они – христиане! – пошли на поводу у язычников. Ведь невозможно было даже подумать о том, что гаваец, человек с коричневой кожей, может знать, как следует принимать белого христианского младенца!

– Мне очень хотелось позвать на помощь опытных местных женщин, признался брат Авраам Эбнеру, едва завидел прихрамывающего миссионера. – Но мне всегда вспоминались строчки из Книги пророка Иеремии: "Так говорит Господь: не учитесь путям язычников". Поэтому я решил, что будет лучше, если моя жена окажется в кругу себе подобных.

Эбнер согласился с мудрым решением Авраама, и оба приятеля поздравили друг друга с тем, что мыслили одинаково. Затем Эбнер поинтересовался:

– Как себя чувствует сестра Урания?

Этот вопрос застал бедного брата Авраама врасплох. Он сразу вспыхнул, светские приличия не позволяли ему вымолвить ни слова. Наконец, он взял себя в руки и выпалил:

– Кажется, у неё отошли воды.

Наступали сумерки, и в приближающейся темноте Эбнер как-то нехорошо посмотрел на своего товарища, а затем принялся судорожно распаковывать книгу. Неловко перелистывая её туда и обратно, он все же нашел раздел, озаглавленный "Родоразрешение при отошедших водах". Эбнер тут же принялся жадно читать страницу за страницей, и лицо его при этом все более бледнело, а в животе стало совсем плохо. Известия были безрадостные, но когда он, наконец, оторвался от книги и взглянул на потерявшего надежду Авраама, Хейл только покрепче стиснул зубы и как можно беззаботней произнес:

– Мне бы хотелось посмотреть на сестру Уранию.

Хьюлетт провел его к низенькой травяной хижине, принадлежавшей англичанину, который занимался мелкой торговлей в Ваилуку. Сейчас и он, и его жена уехали на какое-то время в Гонолулу, и вокруг дома уже собралось с полсотни, а может, и больше, местных жителей, которые, сидя на земле, с любопытством изучали белых людей. Эбнер пробился через их ряды и, со своим медицинским справочником под мышкой, вошел в скромное жилище торговца, чтобы поприветствовать ту самую хрупкую женщину, с которой он не так давно делил одну каюту на "Фетиде".

– Добрый вечер, сестра Урания, – торжественно произнес Эбнер, и она бодро ответила:

– Как это приятно и утешительно: вновь встретить человека, вместе с которым путешествовала на маленьком корабле!

Пару минут они вспоминали "Фетиду" и более счастливые дни.

Затем Эбнер перешел к делу и поинтересовался:

– Сестра Урания, скажите мне, когда… – Он засмущался, но потом все же набрался храбрости и выпалил: – Ваши родовые схватки, когда они начались?

– В шесть часов утра, – спокойно ответила женщина. Эбнер смотрел на неё невидящим взглядом, судорожно соображая: "Боже мой! И в это время она как раз пробиралась по ущельям!"

Он промокнул платком вспотевший лоб и продолжал:

– Это было двенадцать часов назад. Тогда, скорее всего, сестра Урания, ребенок родится в полночь. – Он посмотрел на часы: до родов ещё оставалось достаточно времени.

Смущаясь и испытывая от этого чуть ли не физические страдания, Эбнер спросил:

– Ваши схватки, они часто повторяются?