Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

И вот от этой многотысячной армии служилых людей до нас дошло лишь 54 грамоты (не считая кормленных), пожалованных им в 1530–1540-х гг. от имени юного Ивана IV [1352] См.: Прил. I. № 76, 77, 83, 93, 137–139, 148, 159, 179, 181, 184, 194, 202, 217, 218, 222, 239, 273, 314, 317, 319, 321, 331, 336, 352, 353, 364, 369, 371, 372, 375, 383, 385, 391, 393–395, 407, 409, 423, 424, 431, 434, 438, 439, 442, 449, 467, 468, 471, 484, 504. ; еще 30 жалованных грамот помещикам известны только по упоминаниям [1353] См.: Там же. № 108, 212, 231, 247, 260, 300, 322, 370, 452, 458, 474, 476, 498, 506, 511, 520, 521–533, 553. . Зато в нашем распоряжении имеется уникальный источник, который позволяет судить о том, какие документы имелись на руках у помещиков к началу 1550-х гг. в одном из центральных уездов страны. Речь пойдет о Дозорной книге Тверского уезда 1551–1554 гг.: ее полный текст был впервые опубликован несколько лет назад А. В. Антоновым [1354] ПМТУ. М., 2005. С. 144–310. .

Особая ценность Дозорной книги 1551–1554 гг. для исследователей заключается в том, что в ней перечислены документы («крепости»), которые тверские помещики предъявили писцам в обоснование своих прав на находившиеся в их владении земли. Строки описания красноречиво свидетельствуют о превратностях судьбы, которым подвергались архивы светских землевладельцев: грамоты горели во время многочисленных пожаров (особенно часто встречаются ссылки на «большой московский пожар» 1547 г. и на пожар в Твери, когда сгорел Спасский собор, в котором, по-видимому, хранились многие владельческие документы) [1355] Там же. С. 145, 184–186, 200, 208, 254, 287, 297–300 (московский пожар); 157–159, 169, 171, 172, 174, 178, 197, 201, 212 и др. (тверской пожар). , их похищали разбойники [1356] Там же. С. 196, 221, 236, 240, 262. , а иногда и холопы, бежавшие от своих господ [1357] Там же. С. 195. . Но еще интереснее — состав документов, которые предъявляли или (при их отсутствии на руках в момент описания) называли помещики в подтверждение своих владельческих прав (см. табл. 1). Чаще всего (314 случаев) в качестве «крепостей» фигурируют частные акты: купчие, меновные, духовные грамоты и т. д. Великокняжеские или царские грамоты упоминаются значительно реже (165), причем треть из них (53) — «безымянные», т. е. имя выдавшего их государя не называется. Остальные жалованные грамоты (112) наглядно представляют целое столетие истории Твери: от великого князя Бориса Александровича Тверского до московских государей Василия III и Ивана IV.

Главный вывод, который следует из изучения Дозорной книги, заключается в том, что к началу 1550-х гг. документальным подтверждением прав на землю в Тверском уезде в первую очередь служили частные акты, а не государевы жалованные грамоты. Что касается последних, то из 1173 землевладельцев, упомянутых в этом описании [1358] Цифра не является абсолютно точной, так как подсчеты затруднены некоторыми особенностями анализируемого источника. Во-первых, в ряде случаев смена владельцев поместья описана недостаточно четко, так что не всегда ясно, кому оно принадлежало на момент описания. Во-вторых, применительно к семейным владениям писцы ограничивались порой упоминанием только старшего в роду, а его младшие братья скрывались за формулой «такой-то с братией». Но возможная погрешность в полтора-два десятка человек не влияет существенно на выводы данной главы. , лишь 165 (т. е. 14 %) ссылались на великокняжеские грамоты разного времени. Заслуживает внимания также тот факт, что ссылок на грамоты Ивана IV в Дозорной книге содержится значительно меньше (29), чем на грамоты его отца — Василия III (49). И даже если приписать Ивану IV все акты, обозначенные в источнике как «грамоты великого князя Ивана Васильевича всея Русии» (17), — ведь в принципе мог иметься в виду и Иван III, — то и в этом случае получится, что за первые двадцать лет правления Ивана IV тверские помещики получили менее 50 жалованных грамот.

Таблица 1.

Виды документов, предъявленных тверскими землевладельцами в ходе описания 1551–1554 гг. [1359] Сост. по: ПМТУ. С. 144–310. Приведенные в таблице данные заметно отличаются от аналогичных подсчетов, сделанных в свое время В. Б. Кобриным (см.: Кобрин В. Б . Власть и собственность в средневековой России (XV–XVI вв.). М., 1985. С. 117). Отчасти эти различия можно объяснить тем, что в распоряжении В.Б. Кобрина имелось только старое сокращенное издание Тверской писцовой книги, которую принято было тогда датировать примерно 1548 г. Мною использована публикация полного текста Дозорной книги, подготовленная А. В. Антоновым, который обосновал и новую датировку этого источника (см. предисловие составителя: ПМТУ. С. 6–7). Кроме того, различна и методика подсчетов: В. Б. Кобрин в соответствии с целями своего исследования ограничился упоминаниями грамот московских государей, я же учитывал сведения обо всех грамотах, включая и пожалования тверских великих князей, и «безымянные» поместные и ввозные грамоты, упоминаемые без указания имени выдавшего их государя.

Конечно, Тверская земля имела свои особенности: здесь и в середине XVI в., как показывает Дозорная книга 1551–1554 гг., сохранялись старинные родовые «гнезда» (например, вотчины князей Микулинских), а у местных детей боярских был выбор кому служить — великому князю всея Руси или иным «государям» (тверскому епископу, тем же князьям Микулинским, крупным вотчинникам Заборовским и т. д. [1360] См., например: ПМТУ. С. 285 (служат кн. С. И. Микулинскому), 288 (служат кн. И. Ф. Мстиславскому), 290, 305 (служат тверскому владыке) и т. д. ). Вероятно, в краю сплошного поместного землевладения, каким была Новгородская земля, картина была несколько иной. К сожалению, новгородские писцовые книги изучаемого времени не содержат сведений о грамотах, которыми располагали местные землевладельцы.

Но тот факт, что московские власти в начале 1550-х гг. признавали в качестве документов на право владения землей частные акты, а также княжеские грамоты столетней давности, не имеет прямого отношения к тверской специфике. У нас нет оснований полагать, будто в других уездах ситуация в этом отношении была существенно иной. Вполне вероятно, что в целом лишь небольшая часть городовых детей боярских успела получить в 30–40-е гг. XVI в. поместные, ввозные или несудимые грамоты от имени юного Ивана IV. Если условно считать эту долю равной 3–4 %, как было в Тверском уезде, то, исходя из численности служилого сословия примерно в 20 тыс. чел., можно предположить, что всего в годы «боярского правления» помещикам было выдано порядка 800 грамот, т. е. столько же, сколько монастырям.