Клара Маштакова - Легенды и были Кремля. Записки

«Меня осенило вдохновение, — вспоминала Дашкова, — подсказавшее мне, что это один из Орловых…Не имея другого способа остановить его, я крикнула: «Орлов!»

Он остановился и спросил: «Кто меня зовет?» Я подошла к нему и, назвав себя, спросила его, куда он едет и не имеет ли что сказать мне» [38] Дашкова Е.Р. Литературные сочинения. М. С. 75. . Это был Алексей Орлов, он подтвердил ей сообщение об аресте офицера Пассека как государственного преступника.

Во время краткого разговора княгиня Дашкова дает такие точные указания, что только удивляться приходится, насколько эта совсем молодая женщина была умна и находчива. Она велела Алексею Орлову незамедлительно направить несколько офицеров в Измайловский полк, чтобы подготовить встречу Екатерине с тем, чтобы немедленно провозгласить ее императрицей.

Самому же Алексею Орлову княгиня приказала тотчас мчаться в Петергоф и от ее имени сказать Екатерине, чтобы она, воспользовавшись ожидавшей ее наемной каретой, безотлагательно направилась в расположение Измайловского полка. Екатерина Романовна предусмотрела все: так, опасаясь измены коменданта Петергофского дворца, она послала свою карету. «…Не будь этой кареты, бог весть, осуществились бы наши планы», — вспоминала княгиня Дашкова.

Раннее светлое утро 28 июня принесло радостную весть: Екатерина успела покинуть Петергоф до приезда туда императора со свитой и охраной.

Едва карета Екатерины влетела на плац Измайловского полка, как навстречу ей бросились гвардейцы во главе с полковым священником отцом Алексеем. Офицеры немедля построили полк, и командир полка гетман Разумовский привел Измайловский полк к присяге императрице Екатерине II. Затем все отправились в Казанский собор, к шествию примкнули солдаты и офицеры Семеновского и Преображенского полков. Тем временем княгиня Дашкова направилась в Зимний дворец.

Ее взору предстала впечатляющая картина: вся Дворцовая площадь и прилегающие улицы от Казанского собора были заполнены народом. Вмиг полупустынная столица ожила, забурлила, зашумела.

Выйдя из кареты, княгиня с трудом пробиралась через толпу к главному входу дворца. «Но, — вспоминала она, — я была узнана несколькими солдатами и офицерами, и народ меня понес через площадь высоко над головами. Меня называли самыми лестными именами, обращались ко мне с умиленными трогательными словами и 238 провожали меня благословениями и пожеланиями вплоть до приемной императрицы» 1. Княгиня Дашкова прибыла в тот самый момент, когда восторженный народ только что внес Екатерину на руках во дворец и усадил на трон. Княгиня Дашкова в помятой одежде с растрепанной прической предстала перед императрицей, и «…со словами «Слава Богу!»» они бросились друг другу в объятия.

Вскоре Никита Панин, с трудом пробившийся через толпу, заполонившую весь дворец, поднес Екатерине только что составленный манифест. Подписав манифест, Екатерина встала и в мгновенно наступившей тишине торжественно-строго, заметно волнуясь, зачитала его. «…Того ради, — твердо чеканила каждое слово новая государыня, — убеждены будучи в опасности для всех наших верноподданных принуждены мы были, приняв Бога и его правду, себе в помощь и особливо видя к этому желание всех наших верноподданных ясное и нелицемерное, вступить на престол наш самодержный, в чем все наши верноподданные присягу нам учинили». И достойно закончила: «Екатерина».

В этот же день вечером государыня, облачившись в гвардейский мундир капитана Талызина, и княгиня Дашкова в мундире поручика Пушкина верхом на конях, во главе 25-тысячного войска, исполненные мужества и силы, взяли путь на Петергоф.

То было триумфальное шествие.

По прибытии в Петергоф они узнают, что император бежал сначала в Ораниенбаум, затем в Кронштадт с намерением овладеть флотом. Император опоздал…

Адмирал Талызин, уже к этому времени принявший командование крепостью и флотом, не позволил императору даже высадиться. Императрица оказалась предусмотрительнее. Несчастный Петр III вернулся в Ораниенбаум в совершеннейшей растерянности. Вскоре он отправляет срочное послание супруге с покорным согласием отречься от престола.

Екатерина торжествовала…

После краткого отдыха в Петергофе счастливая императрица, снова верхом на коне, в мундире, в шляпе, украшенной лавровой ветвью, во главе огромного войска направилась в столицу.

Город встретил государыню восторженно, толпы возбужденных людей бежали навстречу. «…Гусарский полк шел впереди, потом мой эскорт, составленный из конной гвардии, потом непосредственно за мной весь мой двор; гвардейские полки по старшинству и три линейные полка, — вспоминала Екатерина II. — Я въехала в город при громких возгласах и так доехала до Летнего дворца, где меня ожидал двор, Синод, мой сын» [39] Записки императрицы Екатерины II. М., 1990. С. 274. .

После торжественной обедни и молебна Екатерина II принимала бесконечные поздравления и представляла двору новых приближенных. Аттестуя Екатерину Романовну Дашкову, императрица воскликнула: «Вот княгиня Дашкова! Кто бы мог подумать, что я буду обязана царским венцом молодой дочери графа Романа Воронцова!» [40] Дашкова Е.Р. Литературные сочинения. С. 89. .

Глубокой ночью усталую и счастливую императрицу разбудил дежурный офицер, сообщивший о волнении, охватившем войско. Прошел слух, что три тысячи голштинцев идут ко дворцу. Государыня, снова облачившись в мундир, отправилась к войскам, чтобы засвидетельствовать им свое здравие. Успокоенные солдаты вернулись в казармы. Столица затихала…

«…Итак, Бог довел нас к цели, — вспоминала императрица, — им предопределенной, и все это кажется скорее чудом, чем предвиденным и кем-нибудь устроенным делом» [41] Записки императрицы Екатерины И. С. 276. .

P.S. Екатерина II больше никогда не надела мундир капитана Талызина, но он чудесным образом уцелел до наших дней.

Здесь хотелось бы рассказать о прекрасной легенде дня сегодняшнего. Летом прошлого года одна известная художница по костюмам изучала в запасниках Государственного исторического музея коронационные платья императорского дома Романовых. Как вдруг мимо нее пронесли нечто — бесформенное сукно, серо-зеленого цвета, и одновременно она почувствовала, будто рядом пролетело что-то живое и сильное. Чувство это было столь же сильным, сколь и необъяснимым.

На вопрос, обращенный к служителю: «А что это было?» — последовал ответ: «Мундирное платье Екатерины Великой. То самое, в котором она делала переворот». Казалось, обычное платье из обычного офицерского сукна, но прикосновение этого немыслимого энергетического крыла художнице запомнилось на всю жизнь. Так рождаются исторические легенды…