Александр Костин - ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?

19 августа в 6.00 по радио и телевидению передано Заявление Председателя Верховного Совета СССР Лукьянова, содержащее замечания но проекту Союзного договора, требующие, по его мнению, нового рассмотрения документа на Верховном Совете, а затем на Съезде народных депутатов. Фактически это означало невозможность подписания Договора 20 августа. Заявление было датировано 16 августа, но, как впоследствии сообщил руководитель Секретариата Верховного Совета, оно было написано в ночь на 19 августа. Были обнародованы также указ Г. И. Янаева о принятии им на себя функций президента «в связи с невозможностью по состоянию здоровья» исполнения этих функций М. С. Горбачевым, «Обращение советского руководства» (подписанное Янаевым, Павловым и Баклановым) о создании ГКЧП для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения, «Обращение к советскому народу» и Постановление №1 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР «О введении чрезвычайного положения».

В 10.00 утра 19 августа члены ГКЧП вновь собрались в Кремле. Выяснилось, что произошел первый сбой. Заболел премьер-министр Павлов. Это нарушало сценарий. Дело в том, что, по утверждению Крючкова, планировалось провести встречу с Ельциным. Собирались это сделать либо в белом доме, либо в Архангельском — на даче. На встречу должны были ехать Павлов, Бакланов и Язов. Теперь она отодвигалась на неопределенный срок.

Подвели первые итоги. Ситуация в стране пока обнадеживала. Предприятия работали нормально.

Перешли к первоочередным шагам. Предлагалось снизить цены на отдельные товары, выбросить в магазины дефицит. И самое главное — собрать Верховный Совет СССР, с его помощью придать действиям ГКЧП законный характер. Но это лишь благие пожелания.

А что же Ельцин? Все то время, пока горе-путчисты уламывали сначала Горбачева, а потом Янаева, российский президент спокойно пребывал с визитом в Казахстане. Александр Хинштейн так описал возвращение президента России в Москву в ночь на 19 августа:

«Нурсултан Назарбаев принимал его столь радушно, что вылет в Москву пришлось даже отложить на пару часов: Ельцину требовалось хоть немного прийти в себя.

Потом, правда, в ход будет пущена версия, что вылет задержали специально, поскольку Ельцина вроде как собирались уничтожить прямо в воздухе. В своих мемуарах Борис Николаевич пишет об этом прямо, кидая камешки в назарбаевский огород.

«Вылет отложили на час. Потом еще на час. У Нурсултана Абишевича восточное гостеприимство… но хватка та же. И вот тут я почувствовал неладное. Какой-то перебор, пережим… Меня клонило в сон. Перед глазами — сплошные хороводы».

Ясное дело. Столько выпить на жаре, да еще под жирные азиатские яства — всякие там бешбармак, лагман, манты — не то что хороводы — черти перед глазами за пляшут.

И тем не менее вопрос поставлен непраздный. Почему ГКЧП не уничтожило… ну ладно, хотя бы не изолировало Ельцина. Упрячь они его в какой-нибудь комфортабельный зиндан, развязка всего действа была бы совершенно иной.

Заговорщики не могли, просто не имели права недооценивать Ельцина. В конце концов, он был самым популярным политиком в России — истинным народным лидером.

Самое интересное, что понимать-то они понимали, но толку никакого с этого не было.

Начальник 7-го управления КГБ (наружное наблюдение) генерал Расщепов показывал на допросе, что еще 17 августа на совещании у зам. министра обороны СССР Ачалова нейтрализация Ельцина обсуждалась детально.

Разумеется, об аресте или тем паче ликвидации речи не шло. Говорилось обтекаемо: нужно, мол, обеспечить безопасность переговоров советского руководства с Ельциным. А для этого ельцинский самолет следует под благовидным предлогом посадить не во «Внуково», а на военном аэродроме «Чкаловский».

Цитата из протокола допроса генерала Расщепова: «Командир особой дивизии КГБ должен был пригласить Ельцина в здание аэровокзала, где, как я понял из разговора, у него должен был состояться разговор с министром обороны Язовым. Перед подразделением ВДВ и Группой «А» ставилась задача нейтрализовать охрану Ельцина».

Группа «А» (она же «Альфа») знала в «Чкаловском» каждый камень. На этом аэродроме она регулярно проводила учения по захвату самолетов.

Однако в последний момент заговорщики дали вдруг слабину. Они будто бы опасались, что Ельцин заподозрит неладное и прикажет посадить самолет не на «Чкаловский», а в «Быково».

Объяснение довольно странное. Ельцин по определению не мог ничего заподозрить, ибо к моменту вылета из братского Казахстана был уже сильно, скажем так, возбужден. Да и зачем нужно было нейтрализовать его именно в «Чкаловском»? Почему не во «Внуково»? Если нейтрализация такая требовалась вообще.

Нет — говорит член ГКЧП Олег Шенин, не требовалась. «Необходимости в его аресте не было, достаточно было лишь задержать самолет. Или принять другие меры, чтобы на момент ГКЧП Ельцин не присутствовал в столице».

Но Ельцин почему-то спокойно приземляется в итоге во «Внуково». На ногах он еще держался. Других его соратников пришлось грузить в машину штабелями…

Служба наружного наблюдения КГБ довела президента до правительственного поселка «Архангельское», где жил он тогда. Еще раньше топтуны досконально обследовали территорию поселка.

История не донесла, каким был сон Ельцина в ночь на 19 августа. Возможно, после выпитого спал он без задних ног. А может быть, как раз мучился бессонницей» [395] А. Хинштейн. Ельцин. Кремль. История болезни. М.: «Олма Медиа Групп», 2008. С. 243 — 245. .

Итак, ранним утром, когда Ельцин и вся его семья безмятежно спали на даче в Архангельском, в дом вихрем влетел Коржаков с криком:

— Вставайте! В Москве переворот!

Самого Коржакова, который с семьей жил здесь же, неподалеку от Ельцина, разбудил звонок дежурного из приемной белого дома:

— Александр Васильевич, включайте телевизор, в стране произошел государственный переворот.

Вспоминает А. Коржаков: «Часы показывали начало седьмого утра. Я включил телевизор и сначала увидел фрагмент из балета «Лебединое озеро», а затем узнал о появлении ГКЧП. Быстро оделся, жену попросил собрать походные вещички — сразу понял, что одним днем путч не обойдется. Две мои дочки и супруга очень волновались. Я им сказал:

— Не беспокойтесь, я вам пришлю охрану.

Скоро к ним приехали двое ребят.

К Ельцину с известием о ГКЧП я пришел первым. Все в доме спали и ни о чем не ведали. Я позвонил в Службу и приказал по тревоге поднять всех ребят и, кого только можно, отправить на машинах в Архангельское. Остальным велел не покидать Белый дом.

В начале девятого Ельцин при мне позвонил Грачеву — в тот момент Павел Сергеевич занимал пост командующего воздушно-десантными войсками и был одним из заместителей министра обороны.