Александр Костин - ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?

Как это происходило на самом деле, свидетельствует один из прорабов перестройки (если Андропова считать ее архитектором), осторожный идеологический аппаратчик, директор академического Института США и Канады Г. Арбатов, который был очень близок к тогдашнему руководителю Лубянки — Ю. В. Андропову. В своих воспоминаниях, очень осмотрительных и весьма взвешенных, он сообщает о Горбачеве довольно неожиданную подробность. При этом, не надо забывать, что Арбатов был советником у Андропова по внешней политике, а отнюдь не по сельскому хозяйству. Итак, слово Г. Арбатову:

«Впервые эту фамилию услышал именно от Андропова в 1977 году, весной. Дату помню, поскольку начался разговор с обсуждения итогов визита С. Вэнса (Госсекретарь США. — А. К.), потом перешел на болезнь Брежнева. И я здесь довольно резко сказал, что идем мы к большим неприятностям, так как, судя по всему, на подходе слабые, да и по политическим взглядам часто вызывающие сомнение кадры. Андропова это разозлило (может быть, потому, что он в глубине души и сам с такой оценкой был согласен), — и он начал резко возражать: ты, мол, вот говоришь, а ведь людей сам не знаешь, просто готов все на свете критиковать. «Слышал ли ты, например, такую фамилию — Горбачев?» Отвечаю: «Нет». — «Ну, вот видишь. А подросли ведь люди совершенно новые, с которыми действительно можно связывать надежды на будущее».

Не помню, чем тогда закончился разговор, но во второй раз я фамилию Горбачева услышал от Юрия Владимировича летом 1978 года, вскоре после смерти (или убийства? — А. К.) ФД. Кулакова, бывшего секретаря ЦК, отвечающего за сельское хозяйство» [116] Цит. по: С Семанов. Председатель КГБ Юрий Андропов. М.: «Алгоритм», 2008. С. 142. .

О том, как сумел простоватый ставрополец Горбачев попасть в поле зрения Андропова, который в то время усиленно работал над программой реформ в экономической и политической жизни страны, а также над способом «ускорения» отхода в мир иной Л. И. Брежнева, при жизни которого никакой речи о реформах нельзя было вести, мы расскажем несколько ниже, а сейчас вернемся к нашим «героям».

Заметим предварительно, что согласно вышеизложенным фактам, Андропов почти одновременно выделил из своего ареопага первых секретарей крайкомов и обкомов, именно Ставропольского Горбачева и Свердловского Ельцина. Ельцина понятно за что — за верноподданченскую операцию по сносу особняка купца Ипатьева в центре Свердловска. Кстати, своеобразно был «отмечен» Андроповым и либеральный Я. П. Рябов, продержавший полтора года под сукном постановление Политбюро по этому вопросу. После избрания Ю. В. Андропова Генеральным секретарем он немедленно был отправлен послом во Францию. А за что он «выделил» Горбачева — несколько ниже.

Так что знал Горбачев, кого он призывал под свои знамена. Это уже потом, когда Б. Ельцин «переиграл» Горбачева в совместно затеянной ими «игре» (не к ночи сказано) по развалу Советского Союза и уничтожению КПСС, он начнет старательно уверять всех, что перевод Ельцина в Москву в 1985 году совершался не по его инициативе. Открещиваясь задним числом от предавшего его партнера по преступлению, он фарисейски заявил: «Лично я знал его мало, а то, что знал, настораживало» [117] Л. Млечин. Б орис Ельцин. Послесловие. М.: «Центрполиграф», 2007. С. 52 .

Горбачеву не впервой отрекаться не только от своих верных соратников по перестройке, он и кумира своего, вытащившего его «из грязи в князи», сдаст со всеми его потрохами.

Один из ближайших сподвижников М. Горбачева — В. И. Болдин, рассказывал: «Однажды Горбачев сказал: «Да что Андропов сделал для страны? Думаешь, почему бывшего председателя КГБ, пересажавшего в тюрьмы и психушки диссидентов, изгнавшего многих из страны, средства массовой информации у нас и за рубежом не сожрали с потрохами? Да он полукровок, а они своих в обиду не дают» [118] В. Болдин. Крушение пьедестала. М.: «Республика», 1995. С. 235. .

Совершенно ясно, о какой именно «половине крови» намекал Горбачев, о той самой, о которой в «нормальном» обществе говорить не принято. Этим своим признанием он явно внес смуту в ряды многочисленных «исследователей» этнических корней Ю. В. Андропова. Одни утверждали, что его подлинная фамилия — Либерман, другие не соглашались с этим, поскольку подлинная фамилия Андропова, якобы, — Файнштейн. Непримиримый спор шел о том, кто был из его предков Либерман, а кто Файнштейн. Тут бесконечное сочетание возможностей: от отца либо от отчима, поскольку после смерти отца мать вторично выходила замуж; другие утверждают, что это девичья фамилия матери, которая была якобы чистокровной еврейкой (какая из двух вышеприведенных версий верная — вопрос вкуса «исследователя»).

Теперь достоверно известно, что сам Андропов обо всех этих разговорах на свой счет был вполне осведомлен. Однажды он поделился этим с главным кремлевским лекарем — академиком Евгением Чазовым, который, в свою очередь, рассказал об этом в своих воспоминаниях в 1995 году: «Недавно мои люди, — говорил Андропов, тогда еще глава КГБ, — вышли в Ростове на одного человека, который ездил по Северному Кавказу — местам, где я родился и где жили мои родители, и собирал о них сведения. Мою мать, сироту, младенцем взял к себе в дом богатый еврей. Так даже на этом хотели сыграть, что я скрываю свое истинное происхождение» [119] Цит. по: С. Семанов. Председатель КГБ Юрий Андропов. М.: «Алгоритм», 2008. С. 15. .

Однако и оснований для таких заинтересованных «исследований» было предостаточно, и давал повод для поиска таких «оснований» сам Андропов, тщательно скрывавший какую-либо информацию об этнических корнях своих родителей. Да и вышеприведенное признание Андропова академику Чазову ничего не проясняет, а, напротив, порождает все новые вопросы у современных «исследователей». Чтобы как-то завершить это наше вынужденное отступление от основного текста книги, доводим до сведения «заинтересованных» читателей, что Александру Шевякину, кажется, удалось примирить спорщиков, поскольку он твердо «выявил», что Андропов по отцу — Либерман, а по матери — Файнштейн [120] А. Шевякин. 17 тайн Лубянки. М.: Авторская редакция, 2007. С. 251. .

Итак, напомним нашим читателям, что Б. Н. Ельцин приступил к исполнению своих обязанностей на посту заведующего отделом строительства в ЦК КПСС 12 апреля 1985 года, то есть в День Космонавтики. С какими чувствами окунулся Ельцин в непривычную ему жизнь в столице? Чувства были сложными и противоречивыми. С одной стороны, были сомнения, что слишком поздно он был втянут в водоворот непростой кремлевской жизни, обставленной всевозможными ритуалами, условностями и «табу», что претило широкой уральской натуре Ельцина, привыкшего не только плевать на всякие условности, но и крушить их, если они мешали ему двигаться вперед. То есть, грыз червь сомнения, справлюсь ли, сумею ли вписаться в непростую команду, которую усиленно формировал М. Горбачев? И для каких дел?