И Петров - Четверть века в Большом (Жизнь, Творчество, Размышления)

За короткое время, что я был тогда в Париже, я очень подружился с замечательным болгарским певцом Борисом Кирилловичем Христовым, который все последние годы пел в основном в Милане, а также в других городах Европы, и всюду пользовался громадным успехом. Мы знаем об искусстве Христова главным образом по пластинкам, например, по его исполнению арии Филиппа, Бориса Годунова, Князя Игоря, но он записал и циклы песен Мусоргского. Вообще Христов замечательный пропагандист русской классической музыки. Мы с ним часто о многом искренне и сердечно беседовали. Мне говорили о том, что характер Христова сложный и общаться с ним нелегко, поэтому однажды я решился и спросил:

- Борис Кириллович, вы не обижайтесь, но многие говорят, что вы высокомерный, жесткий, можете обидеть человека. Однако у меня создалось впечатление после знакомства с вами, что это наговор.

- Иван Иванович,- ответил он,- это действительно наговор, не верьте. К хорошим людям я всегда отношусь с уважением. Вот вы прелестный человек, замечательный артист, и мне так приятно с вами общаться. Но если я человека не люблю, то действительно могу ему сказать и что-то грубое.

Тогда же Христов пригласил меня в гости во Флоренцию, где он жил в то время "как помещик", как он выразился.

- У меня там свои виноградники и вино, овечки и куры,- добавил он.

На память Борис Христов подарил мне свою большую фотографию и написал на ней: "Дорогому другу Ивану Ивановичу Петрову с наилучшими чувствами и на добрую память".

После окончания конкурса состоялось награждение победителей. Члены жюри расположились в глубине сцены полукругом, в центре которого председатель вручал дипломы. И тут произошло неожиданное. Когда было объявлено, что вторая премия предназначается советскому певцу, и Панкратов вышел на сцену, вдруг из зала раздались выкрики, свист, так что певец даже растерялся, и мне тоже, конечно, стало не по себе. Все это было связано тогда с событиями в Афганистане. Вдруг в зале встала какая-то дама и подняла руку, призвав всех к вниманию. Увидев, что все успокоились, она пламенно воскликнула:

- Как же вам не стыдно так себя вести?! Все эти дни мы слушали музыку, и теперь, когда отмечают молодых людей за их творческие успехи, вы вдруг допускаете такую бестактность! Это позор!

В зале воцарилась тишина. Я, конечно, спросил, кто эта дама, и мне ответили, что это - одна из видных певиц, которая в свое время пела в Париже и пользовалась большой популярностью.

Затем вручение наград продолжалось, и тринадцатый конкурс вокалистов в Париже закончился.

Как член жюри я принимал участие не только в международных конкурсах, но и во всевозможных фестивалях и показах творческой молодежи в Советском Союзе. Вспоминаю фестиваль молодых оперных певцов в Минске, состоявшийся в 1979 году. Я был почетным гостем фестиваля, членом жюри и консультантом, который должен был после спектакля высказать свое мнение о выступавших певцах, и разобрать их исполнение. У рояля мы разбирали отдельные фрагменты, вызывавшие затруднения, я обращал внимание на некоторые эпизоды, делился с молодежью своим опытом, давал советы, и они смотрели на меня с "открытыми ртами". Я понимал, что это очень нужное для них общение.

Многие молодые исполнители выступили тогда в "Травиате". Эта опера была очень хорошо оформлена и поставлена. В ней обратила на себя внимание в партии Виолетты молодая певица из Риги - Эльга Брехман - изящная, как статуэтка, обаятельная и выразительная артистка. Несмотря на свою молодость, она умело пользовалась различными оттенками от пиано до форте и обратила на себя внимание жюри.

В традиционной манере хорошо был поставлен "Князь Игорь". Достоверны декорации, изображавшие Путивль,- каменные дома, храмы, терема Ярославны и Галицкого, половецкий стан. В этой опере выделился молодой певец из Свердловска Навроцкий, исполнивший партию Галицкого. Ему удалось раскрыть удаль, хитрость, лукавство и властолюбие своего героя.

В "Евгении Онегине", тоже поставленном в классических традициях, мне очень понравилась Лия Грейдене из Рижского театра, создавшая волнующий образ Татьяны. Кроме того, Игорь Морозов из Большого театра поразил всю комиссию и оргкомитет свободой владения и красотой голоса. Для него, как и для всех остальных певцов, этот фестиваль стал одной из ступенек в высокое искусство.

В "Иоланте" замечательно спел партию Водемона Александр Хомерики, впоследствии солист Тбилисского театра. Блестяще выступил в этой опере и лауреат конкурса имени П. И. Чайковского Иван Пономаренко, а также певец из Харькова Василий Монолов, прекрасно справившийся с партией короля Рене. Монолов пел очень мягко, не подчеркивая жестких королевских интонаций. Сейчас он - ведущий солист Киевского оперного театра.

В "Доне Карлосе" мне очень понравились исполнитель заглавной партии Александр Дедик и бас Вячеслав Петров, певший короля Филиппа. Дедик обладал крепким и звонким драматическим тенором, и такие партии, как Дон Карлос, Радамес и Отелло, звучали у него прекрасно.

Дирижировал операми главный дирижер минского театра Ярослав Антонович Ярощак. Превосходный музыкант, он прекрасно чувствовал стиль произведения, замечательно владел оркестром и использовал все его краски. В театре работало много ярких солистов, режиссеров, художников, стройностью отличалось звучание хора, так что спектакли доставляли слушателям большое удовольствие.

После конкурса оргкомитет обратился ко мне с просьбой добиться аудиенции у министра культуры СССР. Нам казалось очень важным обсудить вопрос, как работать дальше с молодежью и как стимулировать ее профессиональный рост. Однако, хотя секретарь министра несколько раз обещал мне, что мы будем приняты, встреча так и не состоялась.

Я же хочу повторить, что фестивали, которые проводились,- это очень нужное и чрезвычайно полезное дело. Они заставляют молодежь тщательно работать над своими партиями, много заниматься и повышать мастерство.

Каждые пять лет в Таллине проводятся фестивали, посвященные памяти Георга Отса. Ставятся спектакли, в которых он пел, ему посвящаются выставки, и, кроме того, проходит конкурс вокалистов.

Я неоднократно встречался с Георгом Отсом - мы вместе выступали на концертах. Он был внешне очень интересным мужчиной: стройный, подтянутый, с выразительным лицом, умными глазами. В нем было столько обаяния! Даже если Отс пел не совсем подходящие для него партии - Демона, Эскамильо (это не его амплуа, потому что он обладал мягким лирическим баритоном),- они звучали ярко благодаря выразительности слова, умения построить фразу. Он всегда нес правдивый образ, поэтому надолго запоминался. А как он пел Онегина, Жермона, Фигаро, как пел песни, опереточные арии! С каким шармом! Достаточно вспомнить мистера Икса.