И Петров - Четверть века в Большом (Жизнь, Творчество, Размышления)

В тот год (кажется, это была середина восьмидесятых) конкурс имени Георга Отса оказался не слишком представительным - почему-то не все театры откликнулись. Но все же приехали хорошие певцы, которые были заслуженно награждены дипломами лауреатов.

Вообще, я не равнодушен к эстонскому оперному театру. Его всегда отличала большая музыкальная культура, интересный репертуар. В нем ставятся оперы, которые не идут в наших театрах. Например, только в Таллине шла опера Верди "Атилла" - интересный драматический спектакль. Постановщиками были дирижер Эрик Класс и режиссер Арне Мик. Они сделали спектакль очень просто, в высшей степени выразительно и удобно для исполнителей. Заглавную роль Атиллы исполнял Мати Пальм. Это труднейшая партия, охватывающая большой диапазон, но певец спокойно с ней справился. Блеснул своим мастерством и старейшина коллектива Тийт Куузик, которому тогда уже исполнилось семьдесят лет.

В программе театра много редких произведений. На гастролях в Москве он показал чудесное произведение Доницетти "Дочь полка". Поставили и "Луизу Миллер". Был я приглашен в Таллин на премьеру "Хованщины", которую поставил Борис Покровский в оркестровке Шостаковича. В Большом театре эта опера идет в редакции и оркестровке Римского-Корсакова, поэтому я шел на этот спектакль с большим интересом. Из исполнителей оперы особенно запомнился Тео Майсте в роли Хованского, да и весь спектакль заслуживает похвалы. Мне кажется, что в оркестровке Шостаковича опера проигрывает.

Вообще, моя дружба с эстонским театром доставляла мне радость и вносила в мою жизнь много тепла. Его руководители всегда приглашали меня на свои юбилеи, новые постановки, стремились, чтобы я разделил с ними их радость, и я всегда приезжал на премьеры в Таллин, посещал гастроли театра в Москве и, если нужно, что-то советовал.

Гастроли по родной стране

Трудную, интересную и чрезвычайно интенсивную работу в Большом театре и поездки за рубеж я сочетал с гастролями во многих городах России и, как теперь говорят, ближнего зарубежья. С особым удовольствием пел в обоих оперных театрах Ленинграда. У театра имени С.М Кирова и Малого оперного не только прекрасные труппы певцов, хоры и оркестры, но и замечательные музыкальные традиции. Разнообразен и очень интересен их репертуар. Я с удовольствием выступал в ролях Руслана, Мефистофеля, Кочубея, Короля Рене и Дона Базилио.

С большой теплотой вспоминаю моих товарищей-певцов, которые выступали со мной, например, прелестную певицу и актрису Софью Преображенскую. У нее был прекрасный голос - яркое, сочное меццо-сопрано. Пела Преображенская с внутренним трепетом, и без волнения ее слушать было невозможно. Мне запомнилось наше партнерство в "Мазепе", где она исполняла роль Любови, жены Кочубея, и особенно ее причитание "Где ты, мое дитятко".

Разнообразным басовым репертуаром владел мой товарищ Иван Яшугин. Он пел Сусанина, Мефистофеля, Грозного. Константин Лаптев обладал прекрасным звучным баритоном. Во многих спектаклях мы пели вместе с Ваней Бугаевым. Он выступал в партии Фауста, а я - Мефистофеля. Хороший лирический баритон был у Вани Алексеева.

Много раз я бывал на Украине: в Киеве, Харькове, Одессе. Там оперные театры также имеют традиции, а публика любит оперное искусство. На Украине много выдающихся мастеров. Когда я пел в Киеве, моей партнершей была замечательная певица Елизавета Чавдар. Она великолепно пела Людмилу и Розину. В "Севильском цирюльнике" моим партнером был прекрасный певец и артист Дмитрий Гнатюк. Он к тому же необычайно красив и создавал прелестные образы в спектаклях.

Приезжал я и в белорусский оперный театр в Минске. В нем также работал высокопрофессиональный коллектив актеров, и их постановка опер "Борис Годунов" и "Фауст", в которых я пел, произвела на меня самое благоприятное впечатление. Хороши были мои партнеры по спектаклям Лариса Александровская, Светлана Данилюк, Михаил Зюванов, Павел Болотин, Николай Ворвулев. Я храню чудесные воспоминания о них.

На всю жизнь мне запомнился трагикомический эпизод, который случился со мной в спектакле "Борис Годунов" в сцене у храма Василия Блаженного. Торжественно выходя из храма, я почувствовал, что крестом на шапке зацепился за что-то и не могу двинуться с места.

Тихонько спрашиваю у охранников:

- За что это я там зацепился?

- За сетку, на которой держатся листики дерева,- отвечают.

- Быстро меня освободите,- шепчу.

В конце концов они меня как-то отцепили, и я смог продолжить свое шествие

Выезжал я на гастроли и в республики Закавказья. Пел в оперных театрах Тбилиси, Еревана, Баку. Пел в ташкентском оперном театре, в рижской опере и, конечно, во многих театрах Российской Федерации.

Мои гастроли во всех городах проходили в переполненных залах, публика проявляла большой интерес, и это было для меня очень важно.

Но, к сожалению, не во всех городах имеются оперные театры. Поэтому множество поездок по Союзу я совершал с концертными программами. Более четверти века я пропел на концертной эстраде вместе с замечательным пианистом-концертмейстером, исключительно талантливым музыкантом Семеном Климентьевичем Стучевским. И несмотря на то, что он был старше меня на двадцать пять лет, он всегда был подтянут, собран, всегда в блестящей пианистической форме. Семен Климентьевич работал с певцами наивысшей квалификации. Как-то он воскликнул: "Знаете, Иван Иванович, ведь если я скажу, с кем я работал, так вы глаза откроете от изумления!"

И действительно, я изумлялся, когда он мне начинал перечислять; оказалось, что он работал с Леонидом Витальевичем Собиновым, с Григорием Степановичем Пироговым, с Платоном Ивановичем Цесевичем, с Сергеем Яковлевичем Лемешевым, с Наталией Дмитриевной Шпиллер, с Деборой Яковлевной Пантофель-Нечецкой и со многими, многими другими. "Мне, конечно,- вспоминал он,- было приятно, что я аккомпанировал таким большим мастерам. Но я ведь у них многому и научился. А вот сейчас я свой опыт и умение стараюсь передать вам, молодежи".

И действительно, Семен Климентьевич всегда делал это с большим желанием и открытой душой.

Внешне Стучевский производил очень забавное впечатление. Когда он выходил на сцену в черном фраке, крахмальной белой рубашке с белым бантиком (а был он среднего роста, довольно упитанный, с шевелюрой седых волос, с мясистым носом и припухлыми губами), то вид у него был такой, как будто он чем-то недоволен. И мне он напоминал почему-то породистого бобра. Но вот этот "бобер" садился за рояль и начинал играть - волшебные звуки заполняли зал, и все понимали, что перед ними огромный музыкант.

Со своим замечательным аккомпаниатором и большим другом я проработал более четверти века. Но случалось, когда он почему-либо не мог принять участие в моем концерте, я обращался к другим пианистам. Например, к Абраму Давидовичу Макарову. Он аккомпанировал мне на фестивалях в Праге и Будапеште и делал это замечательно, поскольку он был прекрасным музыкантом, хорошо знавшим всю вокальную литературу. Абрам Давидович вел свою партию очень мягко, тонко следуя за певцом во всех нюансах, и петь с ним было легко и радостно. Очень опытным концертмейстером был и работавший много лет на радио Наум Геннадиевич Вальтер. Выступления с ним доставляли мне всегда большое удовольствие. Благодарен я и Александру Павловичу Ерохину, который сопровождал меня во время моей первой поездки в Париж.