Ирина Щербакова - Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

До сих пор ведутся споры о том, стоило ли тогда начинать освоение целины, не лучше ли было интенсифицировать развитие традиционных районов хлеборобства и Нечерноземья. Возможно, это решение стало тактическим маневром власти в то время. В начале 1950-х годов советское крестьянство, измученное войной и сталинским режимом, было настолько истощено, что любое радикальное решение проблемы принималось на ура. Вот тут-то Никита Сергеевич Хрущев и предложил правительству свой знаменитый план экстенсивного развития сельского хозяйства. Речь шла о значительном, а самое главное – быстром расширении посевных площадей за счет распашки земель Казахстана, Поволжья, Южной Сибири, Урала и Дальнего Востока. Не используемые для посевов почвы должны были дать невиданный урожай. Для СССР экстенсивные методы хозяйствования были традиционны. Думаю, это объясняется и недостатком средств после Великой Отечественной, и начавшейся холодной войной.

22 февраля 1954 года с Казанского вокзала столицы ушел первый поезд со студентами Москвы и Московской области на целинные земли.

Со всех регионов СССР в партийные и комсомольские комитеты потоком шли заявления от молодежи с просьбами послать их на освоение целинных земель. Помимо молодежи ехали целые семьи, много было и демобилизованных солдат, и были случаи, когда на целину приезжали бывшие заключенные.

Не все выдерживали тяжелые условия работы и трудности быта, болезни. Приехавшие на заработки были глубоко разочарованы: «Денег не платили, работали на чистом энтузиазме, зарплату получали хлебом и другими продуктами», – об этом вспоминают многие целинники.

А испытания были очень суровыми. В июле – зной до 50 градусов в тени, в сентябре – уже заморозки. Воду возили только для пищеблока и приготовления раствора. Рабочий день от 8 до 12 часов, все вручную. В баню возили всего два раза в неделю. Кто-то не выдерживал испытание сухим законом, кого-то подводило здоровье.

Поля, на которые ехала Валентина Николаевна со своими однокурсниками, находились неподалеку от города Кулунда. Поезд не задерживали на станциях, и ему всегда горел зеленый свет, чтобы студенты как можно быстрее добрались до целины и успели поработать как можно дольше. А уже на обратном пути поезд могли где-то остановить или задержать.

Ехали студенты не в самых лучших условиях. Спали на сколоченных нарах, прямо на голых досках, без постельного белья и даже без матрацев, очень близко друг к другу. Поэтому, когда кому-то нужно было перевернуться, командовали «Поворот!», и все поворачивались. Одному нельзя было развернуться.

После почти недельного путешествия студентов встретили и привезли в сельский клуб. Там им предстояло жить следующие два месяца. В самом селе домов было очень мало. Валентина Николаевна вспоминает: «Выйдешь из клуба на улицу, куда ни взгляни – всюду только степь. И ни леса, ни кустика – ничего нет. Вот приедет за нами машина, чтобы довезти до элеватора, а он далеко. Везут – куда не знаем. Дороги нет, машина могла ехать в любую сторону. То есть распаханы были огромные поля». Там только создавались села, и пока в них жили одни трактористы и их семьи.

Работа студентов-целинников заключалась в том, что собранное сырое зерно нужно было просушить. Из одного склада, а он был огромный, метров 20–25 в длину, шло зерно по транспортеру, вентиляция его сушила, и оно поступало к рабочим. А уже рабочие должны были это зерно раскидывать по всему складу. Совки были с одной ручкой жесткой, а другой подвижной.

Зерно поступало постоянно, и раскидывать нужно было непрерывно, работали так по восемь часов. Первое время было очень тяжело. «Девчонки уставали, вот упадут вместе с совком, а зерно поступает, заваливает их совки. Я кричу: „Остановите транспортер!“ – рассказывала В.Н. Малицына. – Там остановят. Девчонки подползут к двери и дышат. У нас были повязки из марли, в четыре слоя. Повязки все, конечно, грязные, потому что везде пыль. Подышат и опять начинают зерно по всему складу рассыпать», – вспоминает моя собеседница.

Другая группа должна была грузить высушенное зерно в вагоны. В окно вагона вставлялся рукав, и по нему поступало сухое зерно. И студенты так же его разбрасывали по вагону.

Работали на три смены по восемь часов. Кроме студентов там постоянно работали только водители. Кормили молодежь в общественной столовой два раза в день, на смену давали сухой паек. Возили всегда на грузовой машине. Самим купить не могли, так как в селе даже магазинов не было.

Из-за такого режима студенты почти не имели возможности как-то развлечься, весело провести время. Ведь работать восемь часов подряд очень тяжело, и сил уже ни на что не хватало.

Отряд, где работала Валентина Николаевна, только в конце смены устроил себе вечер, на котором им вручали значки, и то не каждому. А уже к Новому году многим студентам были вручены медали «За освоение целины».

Алексей Губанов, Анастасия Петрова

Школа № 19, лицей № 7, г. Новочеркасск, Ростовская область

Последний день

В то утро она встала рано. Она не спала уже давно, проснулась еще затемно, лежала, вспоминала. Пока утра дождалась, всю жизнь свою и передумала.

Сегодня последний день она дома, вечером с московским поездом уедут вместе с младшей дочерью Зинаидой в Няндому, а оттуда в Новочеркасск. Там и будет у дочерей жизнь доживать. Вернется ли когда-нибудь домой в Шестиозерск? Нет, не бывать ей больше здесь. Сколько вот так стариков дети позабирали из родных мест, все где-то и поумирали. Не думала она, что и ей также придется уехать.

Часы показывали половину шестого. Теперь можно и вставать. Оделась, подошла к календарю, оторвала вчерашний листок. Подошла к окнам, раздернула легкие шторки. Окон в комнате много, дом был летний, перевезенный еще из деревни мужем Федором. Федор в нем так и не пожил, умер, когда ставил крышу. Огляделась вокруг. В углу шкаф, в нем за стеклянными дверцами – на полке чашки, рюмки и фужеры для гостей, на самом верху – патефон и пластинки. Раньше его всегда на праздники заводили, а теперь редко когда доставали, только если внуки попросят послушать, у них такого-то не было, все больше телевизоры да магнитолы. Рядом со шкафом в простенке стоял комод, на комоде фотографии в самодельных рамках. Фотографий было много. На них были она, муж, дети, все пятеро – Сергеей, старший, с 36-го года, потом Катерина с 37-го года, потом Федор с 39-го, Дорина в 41-м родилась и младшая Зинаида с 48-го.

Родилась она в Шожме деревне Архангельской области, в 1911 году, как говорила мама, «за семь ден до Благовещенья», то есть 1 апреля, правда, в паспорте было записано 14 февраля. Почему так сказала, когда получала паспорт, самане знает, хоть бы год себе прибавила, чтобы на пенсию раньше пойти, так многие делали, а она не догадалась.