Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

А в то время, как мы управлялись с мужчинами, другие люди брали и уводили оставшихся без руководства женщин и детей. Их тоже грузили, но не на той же, что мужчин, станции, в товарные вагоны и отправляли эшелон за эшелоном – в Казахстан. Некоторые женщины оказали сопротивление. Они не давали к себе прикоснуться. Одна метнула кинжал и убила одного из солдат, в двух других случаях солдаты были ранены. После того, как увели людей, согнали и увезли заранее переписанный скот и вещи».

В Чечено-Ингушетии этой жестокой операцией руководил генерал НКВД И. Серов, а общее руководство по всему Кавказу осуществлял сам Л. Берия. В мае 1944 года вскоре после освобождения Крыма от немецкой оккупации была предпринята такая же грандиозная по масштабам карательная операция и в Крыму. В течение трех дней с 17 по 19 мая из Крыма было депортировано все татарское население. Им дали на сборы всего полчаса и разрешили взять с собой лишь то, что можно было унести в руках. А иногда не разрешали и этого. Крымских татар выселяли в Среднюю Азию, а также в Казахстан и на Урал.

В переполненных товарных вагонах женщин, детей, стариков везли неделями на Восток. Десятки тысяч людей гибли в дороге от голода, жажды и болезней. Автору данной книги пришлось случайно видеть в Тбилиси эшелон с выселяемыми из Грузии кочевниками-курдами. Грязные товарные вагоны были почти до отказа набиты женщинами и детьми, большинство из них причитали и плакали. Крымская татарка Тензила Ибрагимова писала в одном из своих заявлений: «Нас выселили из Фрейдорфского района из деревни Аджиатман 18 мая 1944 года. Выселение происходило очень жестоко. В три часа утра, когда дети еще спали, вошли солдаты и потребовали, чтобы мы за пять минут собрались и вышли из дома. Нам не разрешали брать с собой ни вещи, ни продукты. С нами так грубо обращались, что мы думали, что нас на расстрел ведут. Выгнав из деревни, нас продержали голодными целые сутки; голодали, но из дома ничего не разрешили брать. Стоял сплошной плач голодных детей. Муж сражался на фронте. Я была с тремя детьми. Наконец-то нас погрузили в автомашины и повезли в Евпаторию. А оттуда погрузили в товарные вагоны, битком набитые, как скот. Везли нас 24 дня в Самаркандскую область, на станцию Зербулак, оттуда вывезли в Хатырчинский район, в колхоз "Правда"...» [763]

Из-за бесчеловечных условий этапа погибли десятки тысяч людей. Еще сотни тысяч погибли от голода и болезней, оказавшись в условиях войны в малонаселенных и необжитых районах Казахстана, Средней Азии, Урала и Сибири. Так, например, крымские татары потеряли около 50% численности своего народа, в основном стариков и детей. «Из нашей деревни, – свидетельствовала та же Т. Ибрагимова, – вывезли 30 семей, из которых осталось в живых неполных 5 семей... Моя племянница с восемью детьми была выслана с нами, а муж ее с первых дней войны в Советской Армии, там и погиб. А его семья погибла в Узбекистане голодной смертью. Только одна девочка по имени Пэра осталась в живых, но от перенесенного ужаса и голода стала калекой... Наши мужья были на фронте, и некому было хоронить умерших, и часто трупы лежали несколько суток там, где были живые» [764] .

Трудно подсчитать общее число жертв этих «наказаний народов». Можно предположить, что общее число выселенных в годы войны по национальному признаку людей составляло 4 – 5 миллионов человек, из которых не менее трети погибло во время ссылки и этапов. Представители всех перечисленных выше народностей изгонялись из действующей армии, несмотря на награды и заслуги. Многие из этих солдат и офицеров работали сначала в строительных батальонах, а затем и их высылали на восток и юг – к их семьям [765] .

Выселенные народы располагались в новых для них районах чаще всего не компактными группами, а в разных областях, далеко друг от друга. Национальные театры, издательства, национальные газеты, книги, школы ликвидировались. Нормальная национальная жизнь и культура разрушались, и была создана угроза полного исчезновения этих народностей с их обычаями и языком. В местах ссылки они были лишены элементарных прав, в спецпоселениях был введен жестокий комендантский режим с обязательной двухразовой подпиской в месяц всего взрослого населения, включая и воинов, вернувшихся из Советской Армии, а также коммунистов, которым (еще один парадокс сталинских времен) сохранили партийные билеты, если не было повода исключить их из партии. Выезжая на партийную конференцию или собрание, член партии должен был получить разрешение у коменданта спецпоселения.

По существу это был геноцид, который помимо ничем не восполнимых потерь в людях, а также огромного морального и политического ущерба, последствия которого ощущаются во многих регионах нашей страны до сих пор, нанес огромный экономический ущерб тем районам страны, где проживали ранее опальные народы.

Известно, что поводом для наказания целых народов послужила измена отдельных групп чеченцев, татар, калмыков, карачаевцев и др. в годы немецкой оккупации. Но это фальшивый повод. Немецкие оккупанты находили изменников в среде любого временно порабощенного ими народа. На стороне фашистской Германии воевали несколько полков и дивизий белоказаков, часть из которых формировалась среди эмигрантов, но большая часть – из жителей Дона и Кубани. Значительные территории нашей страны, оккупированные гитлеровцами в 1941 – 1942 гг., управлялись не только немецкой администрацией. Из числа русских, украинцев и белорусов формировались кадры «бургомистров», их заместителей и аппарата. Создавалась местная полиция, «отряды самообороны», группы «добровольцев» для обслуживания тылов немецкой армии. С отрядами партизан на Украине вели борьбу не только немецкие формирования, но и отряды бендеровцев и мельниковцев, полицейские из числа украинских националистов входили в охрану концлагерей, принимали участие в массовых расстрелах и уничтожении еврейского населения. В крупных городах выходили под немецким контролем газеты на русском, украинском и белорусском языках. А. Некрич пишет в своей книге: «Казацкие формирования были включены в состав вермахта. Летом 1942 года при генштабе сухопутных сил германской армии был создан специальный отдел, занимающийся формированием военных и вспомогательно-полицейских сил из числа советских граждан. К началу 1943 года они насчитывали 176 батальонов и 38 рот, общей численностью в 130 – 150 тысяч человек. Подавляющее большинство из них образовало т. н. Русскую Освободительную Армию (РОА) под командованием бывшего генерал-лейтенанта Красной Армии Власова. К концу войны РОА насчитывала до 300 тысяч человек. Военные формирования вермахта из числа нерусских народов достигли к концу войны до 700 тысяч. Таким образом, общее число бывших советских граждан, выступивших с оружием в руках на стороне врага, составило около 1 миллиона человек. Однако сколько из них действительно воевало на стороне Германии, еще остается выяснить. Многие эти формирования вообще в боевых операциях не участвовали... Среди военных частей «восточных народов» были легионы и батальоны туркестанские (т. е. состоявшие из выходцев из Средней Азии), грузинские, армянские, тюркские, волжских татар, крымских татар, горские (т. е. сформированные из северокавказцев), калмыцкие и др. Но разве можно поставить знак равенства между легионерами и населением той республики, откуда они были родом? Конечно, нет. Те, кто поднял оружие на свою Родину, те, кто выступил в одном строю с гитлеровцами, поставили себя как бы вне общества» [766] .