E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Контръ-адмиралъ Лощинскій и Виренъ (тогда еще капитанъ I ранга) принимали самое деятельное участіе въ организаціи этого нешумнаго, незаметнаго, но кропотливаго и смертельно-опаснаго дела.

Предпославъ въ своихъ доводахъ о доминирующемъ значеніи сторожевыхъ судовъ въ деле отбитія брандеровъ въ ночь на 20 Апреля схему атаки и ея отраженія, въ заключеніе приведу выдержки изъ свидетельскихъ показаній о состояніи затопленныхъ брандеровъ и причинахъ ихъ потопленія.

"…Изъ 12 брандеровъ, два взорвались на минахъ инженернаго ведомства; два взорваны паровыми катерами, одинъ - миной Уайтхэда съ минной батареи, устроенной на брандере, затонувшемъ при атаке 14 марта, – три, имея перебитую прислугу не попали въ проходъ, а стали на якорь вне его и самовзорвались, и одинъ выбросился целымъ правее батареи "Электрическій утесъ…"

21 Апреля вечеромъ я сиделъ въ каютъ-кампаніи канонерской лодки "Отважный" въ обществе его офицеровъ. Послеобеденная беседа была посвящена событіямъ минувшей ночи. Многіе изъ офицеровъ, увлекаясь, передавали свои впечатленія.

Сколько решимости, отваги, надеждъ читалъ я въ глазахъ волновавшейся, честной, искренней молодежи.

На меня всегда удивительно бодряще действовала ихъ энергія, желаніе работать и побеждать врага, победить во что бы то ни стало.

Сколько виделъ я въ ихъ взорахъ полнаго самоотверженія въ минуты жесточайшей опасности, столько иногда, въ мирной беседе, въ боевомъ досуге, замечалъ нескрываемой ненависти ко всему тому, что довело нашъ флотъ до его печальнаго состоянія.

Молодежь, склонная всегда увлекаться, здесь временами была удивительно уравновешенна, зло, но верно указывая на первоисточники всехъ нашихъ бедъ.

Незаметно для беседовавшихъ речь зашла о делахъ въ северной арміи и упорно циркулировавшихъ слухахъ о связи последнихъ брандеровъ съ вероятной высадкой оккупаціонной арміи.

Часовъ около 8.- Въ каютъ-кампанію входитъ подвахтенный и докладываетъ капитану II ранга Пекарскому:

– "Ваше Благородіе, Золотая гора спрашиваетъ. ("Отважный" былъ соединенъ телефономъ съ Золотой горой и "Севастополемъ").

Черезъ несколько минутъ возвращается г. Пекарскій.

– Господа, только что получена депеша. Японцы начали высадку у Бицзыво. Наместникъ, согласно Высочайшему повеленію, завтра уезжаетъ въ Мукденъ.

Все сразу замолчали – словно не ожидали, что неизбежное должно было наступить.

– "Значитъ мы будемъ отрезаны"?- наивно задаетъ вопросъ одинъ изъ присутствовавшихъ.

– Да, да, да, будемъ отрезаны, осаждены, уничтожены и взяты въ пленъ,- не то шутя, не то злобно-пророчески бросилъ намъ одинъ изъ собеседниковъ и скрылся въ каюту. Кто это былъ, не помню.

Несмотря на то, что это было давно уже ожидаемое известіе, все какъ то ушли въ самихъ себя. Присутствовавшіе стали расходиться. Поговоривъ еще немного съ старшимъ офицеромъ, капитаномъ II ранга Ивановымъ VIII, я сталъ прощаться. Нужно было спешить въ редакцію. Подали паровой катеръ. На рейде, бухте и кругомъ ни звука. Ночь темная. Черезъ несколько минутъ уже у адмиральской пристани. Миновалъ ворота. Впереди идутъ моряки.

– "И такъ на дняхъ мы будемъ безповоротно изолированы.

– "И навсегда,- слышу опять пророческій голосъ.

– "Но кто будетъ командующимъ?

– "?!?"

– "Ну какъ вы думаете? Неужели старикъ штабной Витгефтъ?

– "?!?"

– "Ну кого бы вы назначили?

– "Эссена.

– "Это почему?

– "Упрямый головорезъ: будетъ по примеру 27 Января лихо болтаться до техъ поръ, пока не уничтожить весь флотъ, и этимъ быстро подготовитъ эпилогъ артурской трагикомедіи.

– Нетъ, вы шутите. Положимъ Эссенъ велъ себя съ "Новикомъ" 27 Января геройски, но – легкомысленно. Безъ сомненія, онъ ни къ чему серьезному не способенъ. Онъ – собственно и не морякъ, а скорей лихой морской наездникъ.

– "Вотъ, видите, сами согласны, а говорите, что я шучу.

– "Да нетъ. Если говорить о молодыхъ кандидатахъ и при томъ дельныхъ, то я безусловно назвалъ бы Вирена. Покойный нашъ Макаровъ, говорятъ, успелъ его оценить. Виренъ – это звезда среди нашихъ командировъ.

– "Те, те, те. Звезды лишь на небе долго и ярко светятъ. А у насъ на земле звездъ по военно-морскому уставу не полагается: ихъ быстро потушатъ либо судьба, либо исполнительные начальники. Да бросимъ-те эту скучную матерію и зайдемъ въ Саратовъ, выпьемъ по доброй чарке водки и решимъ вопросъ о кандидатуре.

…

22-го апреля Наместникъ выехалъ въ Мукденъ, передавъ начальство надъ флотомъ контръ-адмиралу Витгефту.

Более неудачнаго выбора, какъ назначеніе Витгефта командующимъ эскадрой, конечно, нельзя было и прйдумать.

Но адмиралъ Витгефтъ искупилъ все свои ошибки, какъ флотоводецъ, геройской смертью при исполненіи своего долга, и поэтому память его для насъ священна.

Нельзя было назначать сухопутнаго адмирала командующимъ эскадрой, которой предстояло разрешить огромную задачу. Первая часть, которой заключалась въ томъ, чтобы въ начале оберегать берега Ляодуна и совместно съ войсками укрепленнаго раіона не допустить высадки противника, или, во всякомъ случае, отдалить ее и не дать возможности такъ быстро прервать сообщенія и этимъ способствовать дальнейшему питанію крепости всемъ необходимымъ для долговременной обороны.

Все это прекрасно понимали Смирновъ и Макаровъ. Въ совместной работе они решили многіе вопросы о дальнейшихъ действіяхъ. (По всему вероятію, где-нибудь хранятся эти интересные документы).

Но судьба сулила иное.

Смирнова подчинила она Стесселю, а Макарова вычеркнула изъ списка живыхъ.

23-го апреля противникъ, безпрепятственно произведя высадку у Бицзыво, атаковалъ наши слабые охранные посты пограничной стражи и заставилъ ихъ отступить, прервавъ сообщенія у станціи Пуландянъ.

Начальникъ станціи "Киньчжоу" началъ тревожно доносить въ штабъ раіона о высадке японцевъ.

Телеграмма посылалась за телеграммой.

Нужно было принимать энергичныя меры.

Но нетъ. Генералъ Стессель взглянулъ иначе на дело.

Онъ выругалъ начальника станціи и приказалъ перестать доносить глупости.

Сопротивленіе наседавшему противнику оказывали только 50 человекъ охотниковъ пограничной стражи подъ командой поручика Сиротко, которые, несмотря на довольно упорное сопротивленіе, должны были отступить передъ разведочнымъ отрядомъ, чуть не въ 20 разъ превосходившимъ ихъ числомъ. Хотя на станціи Нангалинъ и стояли готовые къ отправленію поезда съ резервомъ, которымъ командовалъ подполковникъ Лаперовъ, но они, по "независящимъ обстоятельствамъ", не тронулись съ места, и поддержки горсти пограничниковъ оказано не было.