E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Направо подъ утесомъ сосредоточивался резервъ. Люди казались бодрыми, возбужденными. Раннее солнце ярко светило.

Полковникъ Семеновъ, не сходя съ лошади, отдавалъ распоряженія. Конные ординарцы изъ охотничьихъ командъ ожидали приказаній. Нашъ штабъ, состоявшій ранее всего изъ трехъ офицеровъ, сразу количественно увеличился.

Ровно въ 8 часовъ противъ праваго крыла Зеленыхъ горъ показались густыя колонны японцевъ и, какъ на маневрахъ, стройно, въ полномъ порядке, потянулись въ направленіи Большого перевала, поддерживаемыя и съ моря артиллерійскимъ огнемъ.

Впереди, по всей линіи Зеленыхъ горъ неумолчно трещалъ ружейный огонь, увеличиваясь съ каждой минутой.

Начался штурмъ.

Противникъ, полагая, что мы держимъ резервы въ Луньвантаньской долине, подтягивая ихъ къ подошве Зеленыхъ горъ, обстреливалъ сильнымъ шрапнельнымъ огнемъ площадями какъ долину, такъ и подступы.

Къ 9 часамъ бой усилился. Ружейный огонь и орудійная канонада временами сливались, только пулеметы выделялись своимъ ритмически-сухимъ та-та-таканіемъ.

Полилъ сильный дождь.

По долине со всехъ сторонъ неслись къ полковнику Семенову ординарцы.

– Э! началось. Всемъ сразу понадобилась поддержка. Смотрите – и справа и слева скачутъ.

Подскакалъ ординарецъ, подаетъ записку.

Другой, третій, четвертый.

– Все поддержки просятъ. Да неужто везде такъ плохо? Вольноопределяющійся Загоровскій, на левый, поручикъ Сенкевичъ, на правый фланги, маршъ-маршъ! Узнать, что тамъ!

Оба понеслись въ карьеръ.

Ординарцы все прибывали.

Начальникъ штаба капитанъ Успенскій едва успевалъ записывать и передавать категорическія, быстро отдаваемыя приказанія полковника Семенова.

– Продвинуть такую-то роту на правый флангъ.

Эту роту – "здорово, молодцы!" – направить въ кумирню.

– Охотничья команда тоже поддержитъ правый флангъ – тамъ очень жарко – благодарю васъ, поручикъ Сенкевичъ.

Роты, получивъ приказанія, быстро подымаются и скорымъ шагомъ, по ступицу въ грязи (дождь идетъ, какъ изъ ведра), бодро следуютъ мимо насъ.

– Здорово братцы, молодцами, смотри у меня!

– Здравія желаемъ! бодро гремитъ рота въ ответъ.

– Господинъ полковникъ, начальникъ дивизіи едетъ, доложилъ поручикъ Алексеевъ, заведующій оружіемъ 26 полка.

Подъезжалъ Кондратенко, на котораго, какъ и на полковника Семенова, легла вся честь и слава отраженія штурма на Зеленыхъ горахъ.

Давъ общія указанія, начальникъ дивизіи – генералъ-маіоръ Кондратенко отправился впередъ, на Зеленыя горы, въ сферу непріятельскаго огня съ целью лично ознакомиться съ положеніемъ дела.

10 часовъ утра. Бой въ самомъ разгаре. Крупной рысью тронулись впередъ. Переехали черезъ мостъ.

По пути встречаются уже носилки. Чемъ ближе къ бою, темъ больше.

Романъ Исидоровичъ приветливо здоровается съ ранеными.

– Спасибо, дорогой, за службу! Здорово, молодецъ!

Раненые смотрятъ на него, кто пристально, кто задумчиво – но на лице каждаго изъ нихъ отражается душевное волненіе. Одни отвечаютъ громко, другіе шевелятъ лишь губами.

Еще издали заметили на правой сопке Зеленыхъ горъ въ безпорядке спускающихся не по дороге людей.

– Что это? Неужто отступаютъ!? Евгеній Николаевичъ, все видите?

Науменко пристально смотрелъ въ бинокль.

– Да, ваше превосходительство. Спускаются прямо по скату въ полномъ безпорядке.

Романъ Исидоровичъ, ничего не ответивъ, далъ полный карьеръ.

Мы вихремъ неслись по долине. Кондратенко, слегка пригнувшись къ луке седла, былъ впереди, отчетливо обрисовываясь белоснежнымъ кителемъ на ворономъ коне.

Моментъ былъ тревожный и серьезный. Ружейный и орудійный огонь рокоталъ по всей линіи.

Уже явственно различаемъ массу безцветныхъ фигуръ стрелковъ, расплывавшихся на фоне скатовъ. Они быстро перебегали, спускаясь внизъ.

Повернули на вновь проложенную дорогу – ее еще не успелъ докончить полковникъ Рашевскій – и быстро стали подыматься по круче.

Кондратенко махалъ рукой.

– Стой, куда вы, куда вы? Где офицеръ? Что случилось!!?

Подбегаетъ, еле дыша, офицеръ; на лице ужасъ, утомленіе, весь красный, шапка на бекрень, беретъ подъ козырекъ, рука дрожитъ.

– "Ваше, ваше пр-р-ревосходительство! Тамъ ужасъ, ужасъ. Держаться нельзя. Мы все, ей-Богу, все сделали. Они тамъ адъ развили!…

– Да вы откуда?

– Вотъ оттуда, ваше превосходительство. Держаться немыслимо. Смотрите, люди…

Стрелки темъ временемъ все прибегали, карабкаясь по скату, и спускались внизъ.

Несли раненыхъ, шли сами, вели другихъ. Надъ головами пели пули. Перелеты.

Большой перевалъ оставленъ. Высокая гора, крыло праваго фланга, благодаря преждевременному отступленію, очутилась отрезанной, взята съ фланговъ. Ее отстаиваетъ Бутусовъ съ двумя ротами. Редюитъ уже въ рукахъ японцевъ. Противникъ можетъ прорваться. Онъ наседаетъ.

Критическій моментъ.

Успехъ боя сталъ сомнителенъ.

Нужно было, немедля ни секунды, остановить отступленіе.

Присутствіе духа генерала Кондратенко, личная храбрость и доверіе къ нему солдатъ спасло все.

– Да что вы? ошалели? Вамъ уже послана поддержка, еще идетъ подкрепленіе. Роты ко мне!

Стрелки остановились, сбились въ кучу.

– Роты ко м-н-е-е-е!

Стрелки быстро потянулись назадъ. Задніе кричатъ дальнимъ, очутившимся уже въ долине – назадъ, назадъ!! Те услышали – бегутъ.

Внизу подходила какая-то часть.

Кондратенко узналъ офицера.

– Поручикъ Любимскій, поддержите пока насъ своей командой.

Команда что-то мнется. Не идетъ.

– Живо, живо! Кругомъ, маршъ! Впередъ, ребята, за мной!

Мы подымаемся еще верхами. Пули поютъ чаще. Спешились.

Вереница носилокъ загораживала намъ путь.

– Раненые, спасибо. Поручикъ Любимскій, разсыпьте цепь вправо, занимайте сопку. Роты, за мной!

Мы лезли по круче наверхъ. Сзади шумели роты. Добрались до перевала. Птички-пули запели сильней. Кондратенко остановился и обернулся. Онъ переводилъ духъ. Мы съ трудомъ дышали отъ быстраго подъема по круче.

Глаза Кондратенко сверкали.

Лицо дышало вдохновеніемъ.

– Роты вправо въ цепь! Прячься за камни, за кустики!

Съ редюита насъ заметили – пули непрерывно свистели надъ головами.

Кондратенко стоялъ во весь ростъ въ полуоборотъ къ врагу.

– Стрелки! лучше умереть, чемъ опозорить себя и отступить. Помни, на насъ надеется Царь и Россія. Отступленія нетъ. Все умремъ, а не отступимъ. Ну, молодцы, съ Богомъ – впередъ!

Дружно бросились стрелки въ цепь и залегли за камни – открыли огонь.

– Полковникъ Петруша, вамъ поручаю командованіе этимъ флангомъ. А где пулеметы? уже совершенно спокойно говорилъ генералъ.