Франсуа Шаму - Цивилизация Древней Греции

Хотя секрет пифии остается для нас загадкой, нам хорошо известна топография святилища. В ходе французских раскопок, проводившихся с 1892 года, были обнаружены руины, скрытые до этого под деревней Кастри, а также множество скульптур, надписей и мелких предметов. Они относятся к окрестностям святилища и к святилищу Афины, расположенному чуть восточнее Аполлоновского. Благодаря информации, почерпнутой в ходе этих исследований и сопоставленной с картиной, которую дает Павсаний в X книге своего «Описания Эллады», несмотря на неточности в деталях, можно распознать основные памятники, окружавшие храм Аполлона. Это позволят получить конкретное представление о греческом святилище.

Собственно святилище представляет собой участок земли (теменос), посвященный богу и ограниченный либо простыми столбами, либо оградой. В Дельфах в распоряжении Аполлона находится четырехугольник 130 х 190 м, огражденный крепкой и тщательно сложенной стеной (перибол) с многочисленными входами. Терраса, растянувшаяся вплоть до самых скал Федриад, находится на крутом склоне. Многочисленные подпорные стенки позволяли обустроить площадки, соединенные между собой и образующие так называемую Священную дорогу. Она проходит, петляя, через все святилище, начинаясь от главного входа внизу на востоке и заканчиваясь площадкой, на которой находится храм. По обеим сторонам этой дороги выстраиваются сокровищницы, построенные греческими городами Сикионом, Сифносом, Фивами, Афинами, Сиракузами, Книдом, Коринфом, Киреной и другими, к которым присоединились два этрусских города Каер и Спина. Огромное количество даров привлекало своими скульптурами и надписями странников. Мы уже говорили о тех, что были высечены у входа в святилище.

Храм возвышался над склоном на высоте своей двухэтажной террасы, оба яруса которой поддерживались стенами. Нижняя стена, которую называли полигональной из-за способа кладки ее внешней поверхности, датируется второй половиной VI века. Она испещрена надписями, в основном постановлениями об освобождении рабов, высеченными в позднюю эпоху. Напротив ее южной стороны располагался портик афинян, в котором находились военные и морские трофеи V века. Перед этим портиком Священная дорога расширяется, образуя небольшую площадь, по форме напоминающую круг: именно здесь каждые восемь лет разыгрывалась священная драма стептерий. Последняя часть Священной дороги, проходившая рядом с треножником, напоминавшим о битве при Платеях, вела к площадке храма, окруженного вотивными приношениями: четыре золотых треножника, посвященных в 480–470 годах Гелоном и Гиероном, тиранами Сиракуз, и их братьями (они были переплавлены в золотые монеты фокейцами во время третьей священной войны), бронзовая пальма, посвященная афинянами после победы при Евримедоне, огромная бронзовая статуя Аполлона Ситалка, высотой более 15 м, и десятки других приношений, в том числе позолоченная статуя куртизанки Фрины, выполненная ее возлюбленным Праксителем. Перед входом в храм, к которому необходимо было пройти по наклонной дороге, стоял алтарь, преподнесенный городом Хиос. Храм, планировка которого была типичной для Греции, был окружен дорической колоннадой с шестью колоннами впереди и пятнадцатью по длинным сторонам, которая образовала четырехугольник со сторонами 24 и 60 м. Каждая колонна в высоту достигала примерно 11 м. Кроме мало понятных конструкций в глубине целлы, предусмотренных для вопрошания оракула, внутренняя планировка была вполне характерной: преддверие, или пронаос, отделенный двумя колоннами между двумя боковыми стенами, далее — большой зал, или целла, где находилась культовая статуя. Эта часть является основным элементом здания, поскольку роль храма — укрывать статую бога. И наконец, в задней части располагался опистодом, симметричный пронаосу, но не имевший сообщения с целлой. В храме повсюду находились приношения, многие из которых имели свою историю, как, например, железное кресло, на котором восседал Пиндар, или бронзовая статуя Гомера, на основании которой было высечено таинственное предсказание, данное поэту, желавшему узнать, где была его родина. Кроме того, в виде исключения, в целле находилось два алтаря: один — Посейдона (греки называли его «потрясателем земли», и он был почитаем в Дельфах, где нередко случались землетрясения), а другой — самого Аполлона.

Над храмом простиралась местность, сильно пострадавшая во время бедствия 373 года: оползни и обвалы, разрушившие храм Алкмеонидов, уничтожили всю северную часть святилища. Там, позади подпорной стенки, возведенной после катастрофы для защиты нового храма, были найдены фрагменты комплекса, являвшегося частью знаменитого Возничего, который чудом остался практически нетронутым. Находящаяся еще выше северо-западная часть святилища в начале эллинистической эпохи была занята театром, который в настоящее время сохранился в реконструированном виде с римской эпохи. Рядом, чуть восточнее, — небольшой теменос с часовней, посвященный Посейдону, посреди глыб, которые он своим гневом обрушил с Федриад; а еще дальше — другой теменос, также размещенный на площадке Аполлона, где поклонялись могиле Неоптолема, сына Ахилла, погибшего в Дельфах, как поведал нам Еврипид в «Андромахе» (стих 1085 и далее). И наконец, на самой вершине святилища, напротив северной стены, в павильоне, или лесхе, книдян находились знаменитые картины Полигнота, которые были детально описаны Павсанием.

Такой вид имело классическое греческое святилище, где, вокруг главного божества отправлялись многие другие культы. Многочисленные постройки возвышались вокруг храма (или храмов): алтари, сокровищницы, прибежища для паломников, которые беспорядочно возводились веками, обнаруживая отсутствие планировки комплекса. Каждый памятник задумывался сам по себе, а не как часть целого. Значение здесь придавалось исключительно религиозным обычаям и практической необходимости. Забота о красоте сначала отвечала желанию прославить бога, а затем — поразить зрителей и затмить соседние памятники, но не гармонировать с ними. Лишь в эпоху эллинизма — первоначально под влиянием архитекторов Пергама — появляются принципы монументального градостроительства: в Афинском акрополе при входе в святилище из Пропилей был виден лишь задний фасад Парфенона, заслоненного второстепенными зданиями, ныне исчезнувшими. Точно так же и знаменитый фриз, которым мы восхищаемся по сей день в музеях, был едва виден и плохо освещен на высоте внешней стены целлы, в тени колоннады перистиля: о нем судили по западному фризу, находящемуся над входом в опистодом. Тем не менее он была создан с особой кропотливостью: речь шла о том, чтобы угодить богине! То же можно сказать и о дарах, которые повсеместно теснили друг друга без какой-либо заботы о композиции. Мы с трудом можем представить количество этих вотивных приношений, в большинстве своем бронзовых, которые исчислялись сотнями: все они были расхищены варварами или разрушены христианами, и единственно сохраненная статуя Возничего является исключением (хотя лошади и колесница ее ансамбля почти полностью утрачены). Однако весьма подробное перечисление Павсания, упоминавшего лишь те памятники, которые он видел лично, в определенной степени позволяет нам представить чрезвычайный хаос, царивший в святилище, загроможденном дарами, где посетителя со всех сторон то слепил золотистый блеск бронзы, сохранявшийся благодаря систематической чистке, известной по надписям, то привлекали ярко раскрашенные мраморные скульптуры, оживлявшие фронтоны, метопы или фризы на главных постройках. Добавим сюда толпу чужестранцев, лотки мелких торговцев, ослов и мулов, жертвенных животных, птиц, вьющих гнезда на крышах храмов, которых юный Ион в начале пьесы Еврипида преследовал своими стрелами. Не забудем также про гирлянды цветов, аромат фимиама, запах жареного мяса, обращения и возгласы, — и мы сможем восстановить атмосферу этих священных территорий, служивших местом встречи для греков, прибывавших сюда, чтобы спросить у богов совета в отношении какого-либо мероприятия или найти утешение в своих несчастьях.