Джон Аллен - Opus Dei

Обозреватели утверждают, что существует демаркационная линия между экс-членами, которые стали критиками, и такими, как Эчеверрия, которые упорно продолжают быть членами. Критики воспринимают строгие замечания Эскрива как свидетельства гнева или даже душевной болезни, в то время как сторонники принимают их за свидетельства отцовской любви и заботы.

ДРУГИЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Покойный венский кардинал Франц Кениг — один из либеральных защитников Второго Ватиканского собора и в целом не считающийся сторонником церковного консерватизма, тем не менее был совершенно потрясен личностью Эскрива. В интервью 2001 года Кениг сказал: «С блаженным Эскрива де Балагером я познакомился в дни собора. Мне говорили, что он способствует развитию роли мирян в повседневной жизни и в работе. Он не изображал из себя человека церкви: никаких римских воротников или епископских регалий. По моему мнению, он был человеком с большой душой. Мы много говорили о том, что происходит в мире, и вскоре я понял, что в нем я увидел живую церковь… Я хотел бы сказать, что Святой Дух обрел в нем очень восприимчивый человеческий плацдарм».

Похвалы приходили и из других неожиданных церковных источников. Кардинал Карло Мария Мартини, бывший архиепископ Милана, долгое время считавшийся «великой белой надеждой» либерального крыла церкви на роль следующего папы, сказал: «Духовное плодородие монсеньора Эскрива невероятно. Тот, кто говорит и пишет, как он, ясно показывает всем окружающим подлинную святость».

Эскрива был также лично знаком с архиепископом Сальвадора Оскаром Ромеро, ныне глубоко чтимым мучеником и поборником либерализации теологического движения. 12 июля 1975 года после смерти Эскрива Ромеро обратился к Павлу VI с просьбой «во славу Божью и во спасение душ» начать процесс беатификации Эскрива. Ромеро выразил «глубокую благодарность священникам Opus Dei, которым я с удовлетворением и весьма плодотворно вверял руководство собственной жизнью и жизнями своих священников… Монсеньор Эскрива, которого я лично знал, мог вступать в продолжительный диалог с Господом с огромным человеколюбием. Становилось сразу же ясно, что он Божий человек, что его поведение исполнено деликатности, любви и доброго настроя». Историки, однако, замечают, что это письмо было написано до убийства в 1977 году в Сальвадоре отца Рутилио Гранде, события, которое «радикализировало» Ромеро и изменило его ранние консервативные взгляды.

Эскрива вызывал положительные реакции даже вне католических кругов. Венский психиатр Виктор Франкл, уцелевший во время Холокоста, автор Man’s Search for Meaning, однажды во время приезда с женой в Рим побеседовал с Эскрива. После этого разговора Франкл суммировал свои впечатления: «Что меня особенно очаровало в его личности, так это прежде всего живительное спокойствие, исходящее от него и согревающее весь разговор. Кроме того, невероятный ритм его мыслительного процесса и, наконец, поразительная способность немедленно войти в контакт с собеседником… Совершенно очевидно, что монсеньор Эскрива полностью живет настоящим моментом, он ему открыт абсолютно и отдает себя целиком».

Что же можно извлечь из этих противоречащих друг другу свидетельств? Когда я был в Барбастро, городе, где Эскрива родился, я расспрашивал жителей об их известном земляке. Многие из них с гордостью говорили, что Эскрива был типичным сыном Арагона: прямым, горячим, остроязычным, хитрым и гордым и при этом также сердечным, жалостливым, добродушным, в нем совершенно отсутствовали неуверенность и жалость к себе. Если он правда был таким, то, возможно, эти качества действительно сосуществовали в его характере. Как это определил католический писатель Роберт Ройал в рецензии на книгу Тапиа в 1999 году, некоторые критики Эскрива, «кажется, исходят из того, что истинно святые люди должны быть без недостатков, несмотря на всю историю святых, начиная с апостолов Петра и Павла и по сегодняшний день».

ИМЯ ЭСКРИВА

Определенные обвинения в тщеславии связаны и с различными формами имени Эскрива. Первое — Эскрива часто подчеркивал «де Балагер», обозначая город в Каталонии, из которого происходила его семья. Физак обвинял его в наличии комплекса низкого происхождения и стремления к испанской знати: по его мнению, это была попытка искусственно возвысить свой социальный статус. В 1934 году Эскрива был назначен ректором Real Patronato de Santa Isabel, включавшего в себя школу сестер конгрегации Успения Богоматери и монастырь августинок. Он сохранил эту должность (за исключением периода гражданской войны) до 1946 года — своего переезда в Рим. Это послужило причиной пребывания в Мадриде, несмотря на принадлежность к епархии Сарагосы. Физак пишет, что однажды монахини монастыря Святой Изабеллы представили Эскрива группе испанских дворян, которые поинтересовались, не происходит ли он от Эскрива де Романи, очень известной аристократической семьи. Когда он ответил отрицательно, аристократы отреагировали крайне недоброжелательно, что произвело на Эскрива сильное впечатление. Физак утверждает, что Эскрива рассказал ему об этом случае, объясняя, почему он хочет подчеркнуть «де Балагер».

Второй виток событий произошел в 1968 году, когда Эскрива подал прошение в испанское министерство юстиции вернуть ему дворянский титул маркиза Перальта, пожалованный семье эрцгерцогом Австрии в 1718 году. Согласно генеалогическим изысканиям, родственник Эскрива по материнской линии был у эрцгерцога военным министром и министром юстиции. 24 июля 1968 года министерство юстиции удовлетворило просьбу Эскрива. Некоторые критики Эскрива полагали, что, добиваясь этого титула, он руководствовался политическими мотивами. В 1968 году Франко готовился объявить своим преемником принца Хуана Карлоса, и некоторые думали, что Эскрива стремится занять ключевой пост в правительстве, считая, что его публичный статус вместе с дворянским происхождением сделает его идеальной фигурой для этого назначения. Или, возможно, предполагали другие, Opus Dei планирует поглотить Мальтийский орден — престижнейшую католическую организацию, образованную в Средние века, конституция которой требует от великого магистра целибата и аристократического происхождения. На самом деле ни одна из этих версий не была реализована.

Ни у кого не вызывает сомнений то, что у Эскрива была некая романтическая привязанность к испанской аристократии и королевской семье. Его официальный биограф, член Opus Dei Андрес Васкес де Прада пишет, что отец Эскрива всегда был очень предан монархии. Тем не менее защитники Эскрива утверждают, что в 1965 году, когда его помощники впервые узнали, что он имеет право на два дворянских титула (маркиз Перальта и барон Сен-Филип), он сначала отказался от их принятия. Его ближайший помощник Портильо обратил его внимание на то, что по испанским законам Эскрива как старший сын в семье может подать прошение о титуле. Потом, если это будет нужно, он мог бы передать титул младшему брату Сантьяго. Согласно Васкесу де Прада, перед тем как обратиться с просьбой о титуле, Эскрива консультировался со многими представителями испанской знати, а также с римской курией, включая кардиналов Анжело дель Аква, помощника епископа Рима, Джакомо Антониутти и Аркадио Ларраона Саралегуи, префектов конгрегаций Ватикана, и Паоло Марелла, президента секретариата по вопросам, не относящимся к христианам. По словам Васкеса де Прада, Ларраона особенно агитировал Эскрива и настаивал, что у него не право, а обязанность потребовать титул. Ларраона напоминал, что Эскрива всегда учил членов Opus Dei, что они должны использовать права граждан. Эскрива никогда не пользовался своим титулом и передал его брату по судебному постановлению от 22 июня 1972 года.