Сергей Цветков - Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Гельмольд замечает, что прочие славянские племена боялись ругов «по причине особого расположения к ним богов или, скорее, идолов, которых они окружают гораздо большим почетом, чем другие славяне». Авторитет Арконского святилища был настолько велик, что туда посылали дары даже датские короли, причем они продолжали придерживаться этой традиции еще некоторое время после крещения Дании. Интересно, что одна средневековая традиция утверждала христианские корни культа Святовита. В Корвейском монастыре (в Амьене) сохранилась подложная грамота о крещении в середине IX в. ран-руян-ругов, которые будто бы признали своим небесным патроном святого Витта, почитавшегося в монастыре. Но затем раны вернулись в язычество и сделали из святого Витта бога Святовита.

Подобный хорошо организованный, кровавый культ, в сочетании с храмовым строительством, был вообще не свойствен славянам, чьи религиозные представления были довольно расплывчаты, а обрядность археологически «невыразительна».

Оба эти обстоятельства — сильно развитая структура верховной власти и обладание могущественным божеством — позволили островным русам занять среди славян положение господствующей и почитаемой касты, стать «славянами славян», по выражению одного арабского писателя. Многочисленность русов и экономическое процветание острова («среди них нигде не найти ни одного нуждающегося или нищего», — свидетельствует Гельмольд) закрепляли их могущество.

Остров Рюген представлял собой созданную самой природой крепость. Восточный его берег вздымался из воды сплошной стеной стометровых отвесных скал. С севера, запада и юга Рюген был надежно защищен от морских вторжений мелкими островами и изрезанной линией своего побережья. Гельмольд считал, что руги «неприступны из-за трудностей своего месторасположения».

На острове имелось несколько крепостных сооружений. Сильнейшей среди них была Аркона, которую, по описанию Саксона Грамматика, с севера, востока и юга прикрывали скалистые уступы, ас западной стороны — вал 20-метровой высоты (ныне его руины 13-метровой высоты достигают 840 шагов в длину, толщина разрушенной стены у основания — 5 метров). Другая крепость, Кореница, была окружена глубокими непроходимыми болотами, через которые к крепостным воротам вела только узкая тропинка. Названия прочих крепостей до нас не дошли. В мирное время все они пустовали. Саксон пишет об Арконе и Коренице, что это укрепления, не имеющие жителей, и археология подтверждает его слова.

Из выгодного географического положения острова «русские» правители сумели извлечь и политическое преимущество.

В начале IX в. рюгенский владыка принял титул кагана русов. Как можно догадываться, этот шаг был прямым следствием крушения Аварской державы. Престиж аварского кагана стоял в глазах славян и других народов Европы исключительно высоко. Усвоение его титула говорит о том, что могущественный правитель островных русов пытался представить себя политическим наследником аварского владыки.

Во всяком случае, у него были далеко идущие политические амбиции. В конце 30-х гг. IX в. послы «русского» кагана появились даже в Константинополе. По сообщению Вертинских анналов, в мае 839 г. к императору восточной части Франкской империи Людовику I (814–840), находившемуся тогда в Ингильгейме, явилось посольство византийского императора Феофила (829–842). Вместе с официальными посланцами, повествует анналист, Феофил прислал «некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos)», а правитель их именуется «каганом» (chacanus). По-видимому, здесь мы впервые сталкиваемся с представительской, дипломатической формулой «русских» послов, впоследствии закрепленной письменно в договорах Руси с греками: «мы, от рода русского послы и гости». Посланцы «русского» кагана прибыли в Константинополь с предложениями дружбы. Феофил принял их милостиво. Но выяснилось, что «путь, по которому они прибыли в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов» (вероятно, речь идет о венграх, переместившихся в начале IX в. из Приуралья в Подонье). Поэтому император не пожелал, «чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности»; его просьба к императору франков состояла в том, чтобы тот помог посланцам карана вернуться на родину через свои владения. Что произошло дальше с послами «кагана росов», к сожалению, остается неизвестным [110].

Впрочем, переписка константинопольской и восточнофранкской канцелярий о «русском» кагане была продолжена, как это явствует из включенного в состав Салернской хроники X в. послания франкского императора и итальянского короля Людовика II (844–875) византийскому императору Василию I (867–886). Византийский документ, вызвавший ответное письмо германского государя, не сохранился, но, видимо, византийский император опять по какому-то случаю употребил титул кагана народа «рос», поскольку Людовик II уточнил в своем послании: «Каганом мы называем государя авар, а не хазар или норманнов».

Вероятно, по причине неприемлемых для Франкской империи политических претензий рюгенских русов новый титул «русского» вождя не получил признания в германском мире. Однако косвенные упоминания о необычной природе его власти все же имеются. По свидетельству Гельмольда, ране (рюгенские русы) имели «королей» — единственные среди славянских племен, по его словам. Иначе говоря, титул рюгенского владыки не был равен обычному княжескому. Сакральное почитание правителя рюгенских русов, подобное тому, которое окружало в тюркском мире фигуру кагана, видно из одного любопытного показания Саксона Грамматика. Однажды русы (Саксон называет их ранами) выступили союзниками данов в их нападении на область поморских славян Острожну. Во время произошедшей битвы двое славян бросились в лодку, ища спасения от неприятеля, но «за ними пустился в погоню Яромир, государь ранский, и пронзил одного из них копьем; другой обернулся и хотел отомстить за товарища; но, увидав, что поднимает руку на райского царя, благоговейно отбросил копье в сторону и пал ниц». Как видим, даже угроза неминуемой смерти не могла заставить славянского воина забыть благоговение к правителю островных русов — чувство, имеющее явно религиозный источник.

Известия о «русском» кагане достигли и арабского Востока. В начале X в. арабский историк и географ Ибн Русте записал: «Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они [русы] живут, протяженностью в три дня пути… У них есть царь, называемый хакан ар-рус [каган русов]». Гардизи в XI столетии уточнил, что «русский» каган живет на острове, «расположенном в море», и что «число жителей на этом острове 100 000» [111].