Сергей Цветков - Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Позднее Герард Меркатор описывал военные возможности «русских» каганов следующим образом: «Того острова [Рюгена] владетели таковы вельможны, сильны, храбрые воины бывали, не токмо против недругов своих отстаивалися крепко, но и около острова многие грады под свою державу подвели… и воевали с Дацким королем и со иными поморскими князьями, и с Любскою областью [земли славянского города Любеча (нем. Любек), входившего позже в Ганзейский торговый союз] воевали много, и всем окрестным государствам грозны и противны были».

Русы первыми из «норманнов» вышли за пределы акватории Балтийского и Северного морей. В то время как датские, норвежские и шведские викинги ограничивали свои набеги на западе английским и французским побережьями Ла-Манша, флотилии русов достигли мусульманской Испании. В 844 г. они вошли в устье Гвадалквивира и атаковали Севилью. «Язычники, которые зовутся ар-рус, ворвались туда, захватывали пленных, грабили, жгли и убивали», — сообщает Ибн Якуб. Ничего подобного арабы еще не видели. «Море, казалось, заполнили темные птицы, сердца же наполнились страхом и мукою», — повествует другой арабский историк. Против «маджусов» (огнепоклонников, язычников) были двинуты отборные войска халифата. Превосходство в силах сделало свое дело — арабы перебили большую часть захватчиков. Пальмы Севильи украсились телами повешенных пленных на радость правоверным. Двести отрубленных голов, среди которых была голова предводителя русов, арабский эмир Абдаррахман послал мусульманам Северной Африки как доказательство того, что Аллах уничтожил свирепых маджусов за их злодеяния.

Встреченный отпор отбил у русов охоту к дальнейшим военным экспедициям в Омейядский халифат. Однако они продолжали плавать к испанскому побережью в качестве купцов. По сообщению аль-Масуди, русы торговали в «Андалусе». Археологическим подтверждением торговых связей славянского Поморья с арабской Испанией является крупный клад кордовских монет на Рюгене (в Ральсвике).

На востоке русы укрепились в Эстонии, где построили крепость Роталу (Хаапсалу), и на близлежащих островах, крупнейшими из которых были Сааремаа [112]и Даго, кстати, созвучный с именем «русского князя» Дагона у Саксона Грамматика.

Этот же автор сообщает о «русском» конунге Олимаре (Велемире?), правившем на «русских землях» Эстонии и подчинившем себе на какой-то срок племена эстов, куршей, Юго-Западную Финляндию и северо-западное побережье Ботнического залива. Действительно, в Финляндии, рядом с Або еще во времена Татищева имелась «Русская гора», а часть ливонского побережья в Средние века называлась «Берег росов» или «Русский берег» [113]. Память о господстве русов на Балтике сохранялась на протяжении всего Средневековья. Гельмольд называет Балтийское море «Русским», а один неизвестный автор славянской хроники, изданной Ерпольдом Линдеборгом (1540–1616) в составе свода источников по истории северных народов, в том числе славян и вандалов, именует Финский залив Ругейским морем.

В Восточную Прибалтику рвались также даны. Русам пришлось вступить с ними в упорную борьбу за обладание этими землями. Легендарные предания о походах первых датских конунгов против рутенов/русов, владевших ливонским побережьем, сохранились в сочинении Саксона Грамматика «Деяния данов». Живущих здесь «рутенов» Саксон называет также «геллеспонтиками» и «ориентами», то есть «восточными людьми» (следуя средневековым географическим представлениям, согласно которым за Восточной Прибалтикой лежала Греция, а Балтийское море впадало в Геллеспонт), хотя почти все южнобалтийское побережье именуется им «Рутенией» или «Русской землей», «Русью». Из того факта, что эта «Рутения», ведущая постоянные войны с датчанами и шведами, ничем не отличается в глазах Саксона от Руси Новгородской, Полоцкой или Киевской, а «геллеспонтики» и «рутены» говорят на одном языке, ясно, что речь идет об одном и том же этносе — славянах и поморских русах.

Восстановить реальные исторические события на основе фантастических сведений, сообщаемых Саксоном, вряд ли возможно. Датские конунги у него совершают глубокие рейды в древнерусские земли, захватывают Полоцк, устраивают грандиозные побоища на суше и на море (в одном из таких сражений тела убитых запружают «три великих реки Руси»), побеждают войска «ста семидесяти королей», подчиняют «двадцать стран» и распространяют свою власть на огромной территории от Восточной Прибалтики до Рейна. Все это, конечно, очень далеко от действительности. Исторически ценными могут быть разве что известия о чрезвычайной многочисленности рутенов, гелеспонтиков и ориентов, о династических браках между дочерями их правителей и датскими конунгами, о союзе рутенов с «гуннами» [114]и описания некоторых обычаев, в частности погребального обряда рутенов и данов. Вместе с тем обычное для викингов непомерное хвастовство, превозносящее их небывалые победы на востоке, не в силах скрыть настоящее положение дел, и потому Саксон вновь и вновь рассказывает о том, как сменяющие друг друга на престоле конунги отправляются приводить к покорности рутенов, геллеспонтиков и ориентов, уже не раз «подчиненных» ранее. Истина заключается в том, что данам не удалось вытеснить русов из Восточной Прибалтики.

Люди архаичных, «варварских» обществ отличались особым отношением к богатству, которое выполняло прежде всего сакральные функции. Во-первых, сокровища накаливали в капищах (скандинавские саги упоминают святилище Иомали в земле западнодвинских «бьярмов» с курганом из земли пополам с серебром, а средневековые немецкие писатели — ломящийся от приношений храм Святовита на Рюгене). Во-вторых, золото и серебро прятали всеми возможными способами — зарывали в землю, топили в море, озере, болоте и т. д. То и другое было ритуальным актом, призванным обеспечить владельцу сокровища счастливую земную и загробную жизнь. Например, по скандинавским поверьям, сам верховный бог Один повелел, чтобы каждый павший в битве воин являлся к нему с богатством, которое было при нем на погребальном костре или спрятано им в земле. Поэтому отец скальда Эгиля Скаллагрим утопил в болоте сундук с серебром. Сам Эгиль в конце своей жизни точно так же распорядился двумя сундуками серебра: при помощи двух рабов зарыл сокровища в землю, после чего умертвил помощников. Предводитель йомсбургских викингов Буи Толстый, смертельно раненный в морской битве, прыгнул за борт вместе с двумя ящиками, полными золота, и т. д. Подобные представления были характерны и для других «варварских» народов Европы.