Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

Своими сомнениями Перетрухин поделился с непосредственным начальником — Михаилом Курышевым. Тот тоже подивился поведению Огородника, и они долго ломали голову над этим уже вдвоем. «Может быть, Огородник гомосексуалист и таким образом искал партнера?» — высказал одно из предположений Перетрухин. «Может быть, — пожал плечами Куры-шев. — Хотя зачем было огород городить: легче было подъехать к скверу у Большого театра и там найти кого следует». В итоге Курышев дал Перетрухину задание пройти маршрут Огородника самостоятельно: дескать, может, тогда удасться найти что-нибудь значащее. Но эта поездка мало что прояснила. После этого было принято решение проинформировать о своих наблюдениях руководство Первого американского отдела главка.

Через день Курышев уже рассказывал Перетрухину о результатах своего посещения замначальника американского отдела Рема Красильникова. И тот сообщил не менее интересную новость: оказывается, на том же маршруте, по которому ходил 10 июня Огородник, ранее был замечен сотрудник посольства США, американский разведчик Джек Даунинг (Дункан). И всегда он шел по маршруту очень медленно, как будто что-то внимательно изучая. В итоге решено было доложить об этих данных начальнику Второго главного управления КГБ СССР (контрразведка) Г. Григоренко. И тот приказал: в разработке Огородника соблюдать крайнюю осторожность, организовать наблюдение за ним с закрытых постов с использованием оптических средств, а при поездках по городу на автомашине наружным наблюдением сопровождать только в исключительных случаях.

13 июня известному ныне актеру театра и кино Сергею Маковецкому исполнилось 18 лет. Свой день рождения он отметил в Москве в гордом одиночестве. Маковецкий приехал в столицу несколько дней назад, чтобы попытать счастья в одном из здешних творческих вузов. Стоит отметить, что еще год назад Сергей пытался поступить в такой вуз у себя на родине в Киеве — в Театральный институт имени Карпенко-Карого, но потерпел неудачу. После чего год работал рабочим сцены в Академическом театре имени Леси Украинки. И вот теперь решил податься в Москву, где подал заявления сразу во все творческие вузы. Поселился абитуриент в гостинице на Беговой.

В день своего рождения Маковецкий с утра отправился на Главпочтамт, чтобы получить телеграмму от матери. Та поздравляла его с днем рождения, желала удачи на экзаменах. Спрятав послание в карман, Сергей вышел на улицу и отправился гулять по Москве. Настроение у него было праздничное, несмотря на то что ни одного знакомого лица рядом с ним не было. По дороге он зашел в какой-то бар, где заказал себе стакан очень популярного в те годы девичьего коктейля «Шампань-коблер» за рубль тридцать две. Затем пешком дошел до Сандуновских бань, где по причине раннего времени не оказалось очередей. Маковецкий решил заодно и помыться.

Пока Маковецкий только готовится поступать в институт, другие будущие звезды его благополучно заканчивают. Так, Леонид Ярмольник отучился в Театральном училище имени Щукина и, поскольку круглым отличником никогда не был, был распределен не в самый респектабельный, а в самый скандальный столичный театр — в Театр драмы и комедии на Таганке. Близкий приятель Ярмольника Александр Абдулов в эти же дни закончил ГИТИС и попал в Театр имени Ленинского комсомола. Правда, попал он туда почти за год до окончания института — еще на четвертом курсе, когда Марк Захаров предложил ему главную роль в спектакле «В списках не значился». Поэтому на момент окончания вуза Абдулов уже был хорошо известен как в театральных кругах, так и в киношных.

Александр Панкратов (впоследствии Черный) закончил режиссерский факультет ВГИКа, причем со скандалом. Его дипломной работой стал фильм по А. Пушкину «Штрихи к портрету». Однако вместо положенных двух частей по 10 минут каждая Панкратов снял три части. Ректор института обвинил его в умышленном нарушении и пригрозил, что не поставит ему зачета. И тогда за будущего режиссера заступился Леонид Гайдай, который возглавлял экзаменационную комиссию. Он не побоялся встать со своего места и обратиться к ректору со словами: «Как вам не стыдно! До Панкратова перед вами показывали свои работы другие студенты, у которых точно такие же нарушения, но вы не сделали им ни одного замечания. Потому что это дети достаточно влиятельных родителей». Ректор ничего не смог возразить мэтру отечественного кинематографа и скрепя сердце вынужден был поставить Панкратову зачет.

В понедельник, 14 июня, несчастье случилось на съемках советско-румынского фильма «Мама»: тяжелую травму получила Людмила Гурченко. Она играла роль той самой Козы, у которой Волк (в этой роли снимается Михаил Боярский) украл козлят. Съемки фильма начались в конце марта и благополучно шли к своему экватору — через десять дней съемочной группе предстояло закончить работу в Советском Союзе и выехать в Румынию для продолжения съемок. Как вдруг буквально на последних «советских» эпизодах случилось ЧП — Гурченко сломала ногу. Вернее, ей помогли это сделать.

Все произошло в самом начале съемок. В тот злополучный день снимали эпизод на льду с участием Козы и Медведя (в этой роли снимался знаменитый клоун Олег Попов). Поскольку Гурченко плохо каталась на коньках, она заранее предупредила Попова и всех остальных участников съемок об этом нюансе. Но эти слова, как выяснилось, в сознании Попова плохо отложились. Спустя несколько минут после команды: «Мотор!» он настолько увлекся съемками, что не заметил впереди себя Гурченко и на предельной скорости врезался в нее. Актриса рухнула на лед, а ее партнер упал сверху. В ноге Гурченко что-то хрустнуло. От дикой боли актриса на какое-то время даже потеряла сознание. Тут же вызвали «Скорую помощь», которая увезла Гурченко в Институт травматологии. Диагноз — закрытый перелом двух костей голени правой ноги. Актрисе грозила инвалидность. К счастью, она окажется не таким человеком, чтобы впадать в панику, и уже Спустя два месяца не только встанет на ноги, но и продолжит съемки в «Маме».

В тот же понедельник, 14 июня, находящийся в Лефортовской тюрьме капитан 3 ранга Валерий Саблин сел писать очередное письмо родным и близким. Как окажется, это письмо станет последним. А незадолго до этого — каких-нибудь несколько дней назад — Саблину разрешили свидание с женой Ниной и сыном Мишей. Оно тоже окажется первым и последним и оставит у Нины Михайловны тягостные впечатления. Их с сыном привели в маленькую комнатку с неоткрывающимися окнами. Усадив за стол, предупредили: через стол ничего не передавать, о деле не разговаривать, о политике не говорить. При нарушении любого из этих пунктов обещали немедленно прервать свидание.