Георг Штайндорф - Когда Египет правил Востоком. Пять столетий до нашей эры

Существовало ли в таком случае обратное влияние этих иноземных культур на культуру долины Нила? С завоеванием Сирии и последовавшим за ним расцветом международной торговли изменившийся дух и обновленная жизнь взбудоражили жителей на берегах этой реки. Горизонты этого народа, прежде не простиравшиеся дальше порогов Нила на юге или «гор света», образовывавших восточную и западную границы долины, неожиданно значительно расширились. Пробудилось наслаждение роскошью и удобствами жизни, которые все больше подпитывали богатства, хлынувшие в Египет из завоеванных северо-восточных стран. Простая одежда для мужчин и для женщин, которая, по сути, оставалась неизменной с древнейших времен, теперь исчезла, и ее сменили наряды более элегантных стилей. От простой юбки отказались в пользу плиссированных платьев, закрывавших все тело, тогда как простые старомодные парики уступили место большим и тщательно уложенным (см. вклейку фото 50 и 56). Знатные дамы теперь стали носить богатые серьги, которые были в моде в Азии. Искусство также претерпело заметные изменения. Круг идей значительно расширился, а способы изображения стали избавляться от оков прежней традиции и двигаться в новых направлениях. На формы египетского искусства повлияли заимствования из вавилонских и сирийских источников, с одной стороны, и эгейские оригиналы — с другой. Копировались орнаменты из других стран, в искусстве появлялись чужеземные образы, так что богатая сокровищница египетских мотивов во многом пополнилась за счет добавлений извне.

От соприкосновения с новыми горизонтами египетского кругозора выиграл и египетский язык. В него вошло множество сирийских и, соответственно, главным образом семитских слов, в основном названий товаров, неизвестных египтянам до того, как их привезли в качестве дани или по торговым каналам. Эти слова в первую очередь включали обозначения таких предметов, как повозки и лошади, оружие и орудия труда, новые для Египта, а во вторую — названия более привычных предметов, таких как река, море, писец, дом и тому подобное. Для последних в египетском языке существовали свои слова, однако египетские авторы любили использовать иноземные, чтобы показать свою приверженность новейшей моде. Крупные египетские города к тому времени кишели семитами, которые попали в долину Нила или как заложники, военнопленные и рабы, или же приехали добровольно, чтобы участвовать в торговле. Многие из них с течением времени возвысились и заняли высокие административные должности. Они привезли с собой своих богов — Баала, богиню-хранительницу Кадеша Астарту и богиню войны Анат. Всем им были воздвигнуты святилища и назначены жрецы, пока наконец они не получили официального признания и им не начали приносить жертвы верующие египтяне.

Египетская культура сама по себе была слишком замкнутой и ограниченной традициями, чтобы постоянно сохранять все эти сиюминутные семитские нововведения. Позднее, когда египетская власть над Западной Азией ослабла, большинство из них быстро исчезло, хотя некоторые, разумеется, укоренились так сильно, что в качестве пережитков золотого века стали постоянными чертами души и самой сути Египта.

Возможно, крупнейшим достижением всей интеллектуальной жизни египетского народа было возникновение его письменности, которую мы вслед за греками привыкли называть «иероглифическим» письмом. Язык египтян был таким же смешанным, как и население, в среде которого он развивался. В самой ранней известной нам форме он носит, по сути, семитский характер, причем особенно большое сходство с семитским языком имеет структура и способ мышления. Однако существуют значительные отличия в словарном запасе, а бесчисленные выражения общих понятий и вовсе не имеют с ним ничего общего. Очевидно, египетский и семитский языки, как и изначально родственные хамитские и семитские племена, стали отдаляться друг от друга уже в далекой древности, так что каждый из них прошел чрезвычайно долгий период независимого развития. Так, в египетский язык уже в первобытные времена проникли многочисленные иноземные элементы, в основном африканского происхождения, а исконные наречия постепенно утратили свое значение. На самом деле древнейший египетский язык отчасти разделил судьбу семитских языков Абиссинии — тигре, тигринья, амхарского, — которые подверглись такому сильному влиянию африканского окружения, что почти полностью утратили свой изначальный характер.

Египетская иероглифическая система письменности представляет собой рисуночное письмо, состоящее из множества изображений определенных предметов, значение которых в большинстве случаев можно легко понять. В древнейший период своей истории Египет не знал настоящей письменности. В сотнях могил той эпохи не было обнаружено ни малейших следов письма. Даже среди доисторических наскальных рисунков в пустынных долинах Верхнего Египта, где, казалось, можно было бы обнаружить стимул к появлению письменности, не выявлено ничего, что удалось бы классифицировать как написанный иероглиф. Лишь в самом конце существования доисторической культуры на отдельных памятниках появляются знаки, которые, несомненно, представляют собой попытку записи, хотя мы и не можем перевести их. Тем не менее у нас есть основания предполагать, что в первобытный период египтяне использовали в качестве средства выражения мысли определенные знаки-рисунки. Таким же образом благодаря серии изображений, поставленных рядом, навсегда сохранялись и факты, которые человек желал записать для себя или следующих поколений. Например, чтобы отметить владение шестью быками и девятью ослами, могли использовать изображения быка, сопровождаемое шестью черточками, и осла с девятью черточками. Каждый сразу понимал, что означает такая комбинация знаков. Чтобы выразить в картинках более сложную мысль, необходимо было использовать символы в соответствии с принятой системой. Их могли интерпретировать только те, кто был с ней знаком.

Рис. 4. Египетская пиктограмма с палетки Нармера

Создавалась пиктограмма, где все элементы идеи объединялись в одну группу или сцену. Одно изображение такого рода включает сокола, держащего в лапе, которая превратилась в руку, веревку, продетую сквозь верхнюю губу человека (рис. 4). Показана лишь бородатая голова этого мужчины, соединенная с длинным прямоугольником с закругленными углами, из которого растут шесть стеблей. Эта поразительная композиция была символична. Ее с легкостью понимал каждый, кто был знаком с системой. Это изображение служило для передачи сообщения, что бог-сокол Гор покорил жителей Севера — обозначенных при помощи головы и длинного участка земли с шестью водяными растениями — и привел их к победоносному правителю (изображенному в другом месте памятника, на котором появляется эта сцена) на веревке. Из таких простых символических изобразительных композиций и развилось настоящее рисуночное письмо. В такой системе каждая картинка представляет, прежде всего, изображаемый предмет. Бородатое лицо в фас обозначало слово , «лицо»; серп луны выражал понятие , «луна»; для слова «глаз» изображался глаз , а для слова «звезда» — звезда . Эти знаки называются идеограммами (от греческого идеа, «образ», и грамма, «писание»). Глаголы, означающие действие, воспринимаемое глазом, также записывались при помощи идеограмм, изображая либо само действие, либо орудие, с помощью которого оно выполнялось. Так, слово , «сражаться», записывали при помощи изображения рук, держащих щит и боевой топор ; слово , «грести», — посредством двух рук, держащих весло . Глагол zš, «писать», обозначался при помощи изображения принадлежностей писца , состоящих из палетки, сосуда для воды и пенала для тростниковых палочек; глагол , «править», — с помощью крюка, или скипетра . В других случаях писец был вынужден полагаться на символы. Так, Верхний Египет обозначало растение , которое считалось типичным для этой части страны. Соответственно, Нижний Египет олицетворяли заросли папируса , поскольку он в изобилии произрастал на болотах дельты. Для слова «день» египтянин пользовался изображением солнца , а для слова «месяц» — луны . При помощи идеограмм можно было выразить большое количество понятий.