Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

В Орде Константин Михайлович умер, а право на занятие тверского великого княжения хан передал Всеволоду Александровичу. Но брат покойного Константина, князь Василий Михайлович кашинский, получив известие о его смерти и считая себя его преемником на тверском великом княжении, сразу послал своих данщиков в Холмский удел, собрал при их посредстве дань с местных жителей и отправился с собранными средствами в Орду. Навстречу Василию вышел Всеволод, который был раздражен его действиями («и оскорбися»), и в Бездеже отобрал у него деньги, предназначенные хану («и ограби его») [1744] ПСРЛ, т. X, стр. 218. . Таким образом, очень характерно, что и тверские князья, так же как и московские, как и рязанские, в политической борьбе пользуются помощью Орды, покупаемой денежными средствами, в силу чего каждый стремится обеспечить себе право и возможность самостоятельно (без посредничества других князей) вносить эти средства в ханскую казну.

В 1348 г. Всеволод Александрович и Василий Михайлович вернулись на Русь, первый — в качестве великого князя тверского, второй — в качестве удельного князя кашинского. Между обоими князьями продолжалась вражда («брань велия»), едва не перешедшая в открытую кровавую войну («и мало кровопролитна не бысть межи их»). Однако, отметив этот факт, Никоновская летопись уже под 1349 г. сообщает о примирении между двумя князьями, о том, что Всеволод уступил Василию тверской великокняжеский стол («…съступися великого княжениатверьскаго»), а сам вернулся в свой Холмский удел [1745] Там же, стр. 221. .

Чем объяснить такой неожиданный политический поворот? А. Е. Пресняков ищет объяснения этому в изменении политики московской великокняжеской власти. Князь московский Семен Иванович стал поддерживать Василия Михайловича. Показателем их политического сближения является вскоре состоявшаяся женитьба сына Василия на дочери Семена. В то же время Всеволод склоняется к союзу с Литвой. Показателем такой его ориентации может служить брак его сестры Ульяны и великого князя литовского Ольгерда [1746] Там же, стр. 221–222; А. Е. Пресняков , Образование Великорусского государства, стр. 197. . Однако, думается мне, не только, а может быть, и не столько в этом заключается причина примирения двух тверских князей. Их принудило к прекращению распри обострение классовых противоречий в Твери. В предыдущем параграфе говорилось о тех проявлениях классовой борьбы, которые имели место в Тверском княжестве в 40-х годах XIV в. Не случайно мирил князей епископ Федор, который, как мы видели выше, около 1347 г. активно выступал против «лихих людей» — еретиков, выразителей антифеодального протеста. Кому же, как не Федору, было если не осознать, то во всяком случае стихийно ощутить, что в момент усиления социальной опасности князьям следует прекратить свои усобицы, чтобы не ослаблять своих сил и быть готовыми к отпору классовому врагу?

Но как только классовая опасность несколько ослабла, междукняжеская усобица возобновилась. В 1352 г. ханский «посол» Ахмат привез на имя Василия Михайловича ярлык, согласно которому он был утвержден на великом тверском княжении. Будучи официально признан великим тверским князем, Василий Михайлович сразу возобновил наступление на Всеволода Александровича. Главным пунктом княжеской распри опять явился вопрос об ордынской дани. Василий, как великий тверской князь, считал себя вправе собирать ее со владений Всеволода. Летописец рассказывает что он испытывал к последнему «негодование», «поминаа бездежский грабеж его». Поэтому Василий начал своего племянника «обидети чрез докончание, и бояр и слуг его тягостию данною оскорбляти (т. е. отягощать новыми поборами), и бысть межи ими неимоверьство и нелюбие по бесовьскому злодейству» [1747] ПСРЛ, т. X, стр. 223. (т. е. между двумя князьями повторилась прежняя вражда).

В 1357 г. Всеволод обратился с жалобой на дядю «о своих обидах» к митрополиту Алексею, приехав для этого во Владимир. Побывал у Алексея по делу о распре тверских князей и тверской епископ Федор. Но в это время совершенно определенно уже наметился союз князей Василия Михайловича тверского и Ивана Ивановича московского («а князь Василии возма любовь со князем с-Ываном по митрополичю слову»). Поэтому обращение Всеволода к митрополиту оказалось безрезультатным [1748] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 65–66. .

Когда в том же году «вси князи роусьскыи», в том числе и Василий Михайлович тверской, отправились на поклон к новому ордынскому хану Бердибеку, в Орду же выехал и Всеволод Александрович. Очевидно, он решил добиваться суда по своему делу с великим тверским князем Василием у ордынского хана. На пути к нему, в Переяславле, Всеволод был задержан наместниками великого князя московского, которые не пропустили его («не дали емоу пути»), и после этого решил проникнуть в Орду через Литву. Тогда Василий Михайлович, который успел уже вернуться из Орды в Тверь, послал в Орду своих бояр к хану со встречной жалобой на Всеволода. Акции Василия в Орде стояли в это время достаточно высоко. Поэтому по приказу хана Всеволода решено было без суда выдать Василию. Холмского князя «в тяготе» доставили в Тверь. И далее летопись говорит: «и бышеть от князя Василия князю Всеволодоу томление велико, и бояром и слоугам продажа данная велика, тако же и черным людем» [1749] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 66–67. .

Итак, некоторая политическая концентрация, наблюдаемая в Тверском княжестве к концу 50-х годов XIV в., была достигнута в результате длительной и напряженной борьбы великого тверского князя Василия Михайловича с удельным князем холмским за укрепление своей власти. Для того чтобы обеспечить в этой борьбе поддержку Орды, Василий покупал благожелательное отношение к себе хана систематическими взносами в его казну дани, а для этого проводил политику жестокого фискального гнета. От «великой данной продажи» страдали широкие массы черных людей, политика правежа денег для уплаты «выхода» чувствительно задевала и интересы бояр и слуг.

Процессы, сходные с теми, которые происходили в Тверском княжестве, наблюдались и в княжестве Муромском. К началу 50-х годов XIV в. относится некоторый политический подъем Муромской земли, на укрепление самостоятельности которой была направлена деятельность князя Юрия Ярославича. Под 1351 г. летопись говорит, что Юрий Ярославич «обнови град свою отчину Муром, запустевши издавна от пръвых князии» [1750] Там же, стр. 60. . Но в 1355 г. некий князь Федор Глебович с большим войском напал на Муром, изгнал оттуда Юрия и объявил самого себя муромским князем. Затем оба соперника отправились в Орду для решения вопроса о том, кому из них владеть Муромом. Каждый из претендентов опирался на какие-то слои муромского населения. Согласно летописным сведениям, за Федора «яшася муромци», которые и «поидоша с ним в Орду». Но и Юрий со своей стороны, направляясь в Орду, взял с собою «останочныя люди муромци». Конечно, на основе этих кратких летописных известий трудно вскрыть расстановку социальных сил в Муромском княжестве. В Орде муромским князем был признан князь Федор Глебович, а князь Юрий «выдан бысть ему и с истомы у него оумре» [1751] Там же, стр. 64; т. XVIII, стр. 99; т. X, стр. 227–228. . Опять перед нами та же картина. которую мы уже имели возможность наблюдать в Нижегородской и Тверской землях. Орда поддерживает княжеские распри, а исход последних решается в значительной мере тем, какая из спорящих сторон сумеет купить соответствующими денежными взносами в ханскую казну ордынскую помощь. Но в итоге княжеских усобиц усиливается политическая концентрация Муромского княжества.