Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Рязанское княжество, где с середины XIV в. княжил Олег Иванович (сын князя Ивана Александровича и племянник Ярослава Александровича пронских), к началу 50-х годов XIV в. настолько окрепло, что перешло в наступление на княжество Московское. В 1353 г. рязанский военный отряд захватил волость Лопастну, которая когда-то входила в состав рязанских владений. Лопастневский наместник Михаил Александрович был взят в плен и отведен в Переяславль-Рязанский, а через некоторое время выкуплен московским правительством. Летописи, отражающие точку зрения московской великокняжеской власти на развернувшиеся на московско-рязанской границе события, дают резко отрицательную характеристику рязанского князя Олега и участников набега на Лопастну: «…князь Олег еще тогды молод был, младоумен, суров и свереп сыи с своими рязанци, с потаковникы ему с бродни, много зла христианом сътвориша…». Рязанцев московский летописец упрекает и в том, что они притесняли захваченного ими лопастненского наместника Михаила Александровича («…и биша его и многы пакости ему сътвориша…») [1752] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 63; т. XVIII, стр. 98. .

Приведенный летописный текст интересен в двух отношениях. Во-первых, он характеризует враждебное отношение официальных феодальных кругов Московского княжества к Олегу рязанскому и его окружению. Во-вторых, заслуживают внимания некоторые имеющиеся в тексте конкретные данные о нападении рязанского отряда на Лопастну. В набеге участвовали «бродни» (бродники). Это — казаки, селившиеся на окраинах Рязанского княжества и использовавшиеся рязанскими боярами в своих целях. По-видимому, в действиях рязанских бродников было нечто общее с действиями новгородских ушкуйников. Это — «вольница», не мирившаяся с феодальными порядками и в то же время нередко ставившаяся местными феодалами на службу своим интересам.

Вопрос о московско-рязанских отношениях вызывал интерес в Орде. В 1358 г. ханский посол Магмет-Хожа явился в Рязанскую землю, «сотворил» там «много зла», а оттуда «присылал о розьезде земля Рязаньскыя» к великому московскому князю Ивану Ивановичу. Очевидно, Магмет-Хожа действовал в духе традиционной ордынской политики, стремясь углубить разлад между Московским и Рязанским княжествами и таким образом ослабить и то, и другое. Впоследствии Магмет-Хожа был признан в Орде «крамольником» («к царю в крамолу вниде») и хан вызвал его к себе [1753] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 67. . Поэтому действия Магмет-Хожи на Руси оказались безрезультатными.

Подводя итоги всему вышеизложенному, надо сказать, что 40–50-е годы XIV в. — это время известного укрепления самостоятельности ряда русских земель: Новгородской, Тверской, Рязанской, Нижегородской. По Болотовскому договору 1348 г. Пскова с Новгородом получила самостоятельность и Псковская республика. Новгородское правительство отказалось от права посылать в Псков своих посадников, вызывать псковичей в Новгород на суд; новгородский архиепископ должен был вершить свой суд в Пскове через наместников из числа псковичей [1754] ПСРЛ, т. IV, ч. 2, вып. 1, стр. 261. .

Процесс объединения русских земель во второй четверти XIV в. был осложнен тем, что в это время происходило наступление на восток литовских феодалов. Объектом их захватнических притязаний стали Смоленск, Дорогобуж, Брянск и т. д. Литовские князья стремились укрепить свое политическое влияние в Новгороде и Пскове. Литовские правители пытались использовать в своих интересах распри русских князей, блокируясь с одними из них и прибегая к их военной помощи в борьбе с другими. Одним из средств усиления политической роли Великого княжества Литовского на Руси служили браки между членами княжеских фамилий Литвы, с одной стороны, и русских княжеских родов — с другой. Пытались литовские князья сделать проводником своего влияния в русских землях и церковь. Наконец, Литва делала иногда попытки выступить против Руси в союзе с Золотой ордой.

Развернутое наступление на Русь со стороны Литовского княжества начинается со времени великого князя Ольгерда Гедиминовича. В ряде русских летописей сохранилась характеристика Ольгерда, в которой подчеркиваются его властолюбие, целеустремленность в деле распространения своей власти и успехи, в этой области достигнутые. Летописцы указывают и на те качества (воздержанность от излишеств, упорство, хитрость), которые помогли Ольгерду добиться расширения Литовского княжества и стать крупным политическим деятелем. «Во всей же братьи своей Олгерд превзыде властию и саном, понеже… велико воздръжание имеяше, и от того высокоумьство приобрете, и крепку думу от сего и мног промысл притяжав, и таковым коварьством многы страны и земли повоева, и многы городы и княжениа пойма за себе, и удръжа себе власть велику, тем и умножися княжение велико; сице ни един от братии его проелы, ни отець его, ни дед его» [1755] ПСРЛ, т. VII, стр. 207; т. X, стр. 213; т. XX, стр. 181. .

Приведенная характеристика, оценивающая итоги деятельности Ольгерда в сопоставлении с деятельностью его предков и современников, относится, по-видимому, ко времени значительно позднее 40-х годов XIV в., хотя в летописи она и дана в связи с событиями именно этого времени. В данной характеристике, вышедшей, конечно, из кругов русских феодалов, не чувствуется недоброжелательного, враждебного отношения к Ольгерду. Скорее можно уловить зависть (с оттенком похвалы) к политическим достижениям литовского князя. Возможно, что подобная оценка Ольгерда сложилась в среде русских феодалов, связанных с Литовским княжеством.

В 1341 г. Ольгерд «с литовскою ратию» совершил нападение на Можайск и выжег Можайский посад, но город взят не был [1756] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 53–54; т. VII, стр. 206. . В 1342 г., стремясь укрепить свое влияние в Пскове, Ольгерд воспользовался для этих целей походом на Псков войск ливонского магистра, осадивших Изборск. Псковичи обратились к Ольгерду за военной помощью. Ольгерд прибыл в Псков вместе со своим братом Кейстутом и предложил псковскому правительству в князья своего сына Вингольта. Последний был крещен (с именем Андрея) и «посажен» «на княжении» в Пскове. Вскоре после этого он стал и князем полоцким. Псковские летописи говорят, что, принимая литовского князя, псковичи рассчитывали на то, что Ольгерд поможет им в войне с ливонскими рыцарями. Но Ольгерд и его брат Кейстут не оправдали этих надежд и «прочь поехаша с своеми людми, а помощи ни коея же оучинивше, тол ко хлеб и сено около Пскова отравиша» [1757] «Псковские летописи», вып. 1, стр. 19; вып. 2, стр. 25, 96. . Новгородская первая летопись квалифицирует обращение Пскова к Ольгерду как акт предательства по отношению к великому московскому князю и Новгороду: «…предашася плесковици Литве, отвергъшеся Новаграда и великаго князя» [1758] НПЛ, стр. 354. .