Марк Азов - Визит Джалиты

Казак расседлал коня, поцеловал его в ноздри и, взвалив на плечи седло, скрылся в зарослях можжевельника. Выстрелы участились, застучал пулемет, ухнули разрывы гранат...

Мария Станиславовна обходила кровати в палате девочек, собирала градусники и ставила в стакан с розовой сулемой. Стакан с пучком тонких градусников стоял на стеклянном столике, столик дрожал, и градусники звенели.

- Стреляют, - прошептала Олюня, когда Мария Станиславовна подошла к ее кроватке, - я боюсь.

- Не бойся, Олюня, - успокоила Мария, - это далеко.

Но это было очень близко. Мария разделила надвое челочку, мешавшую девочке смотреть, и вышла на крыльцо. Бой шел, казалось, совсем рядом, на дороге. Даже в санаторном парке появились какие-то люди, со стороны арки слышался нарастающий топот. "Красные, - подумала Мария. - Это значит, Дубцов уже далеко". Уронив голову на каменные перила, она заплакала. А топот ног в санаторном парке тем временем приближался. Когда она подняла голову и отвела рукой волосы, прилипшие к мокрым щекам, - она увидела в глубине аллеи Дубцова и Гурова... Мундиры на них были истерзаны: погоны, шевроны вырваны "с мясом".

- Ничего не спрашивайте, - прохрипел Дубцов. - Спрячьте нас.

СЕСТРА-ХОЗЯЙКА ПРИСТУПАЕТ К РАБОТЕ

Над морем в осенней дымке вставало солнце. Розовые блики заплясали на окнах просыпающегося города. Выйдя из хозяйственного флигелька, где он пристроился на ночлег, Гриша взглянул на море - бесконечная водяная стена отгораживала, казалось, землю от неба. По этой стене еще вчера проползали пароходы. Но сегодня что-то было не так: горизонт был пуст. Дымы броненосцев Антанты уже не подпирали небо.

Гриша перевел взгляд на город. Утренний бриз развернул флажок над мавританской башенкой. Флаг был ярко-алый. "Все, - подумал Гриша, - белым в Крыму делать нечего. Вряд ли остался хоть один. Можно гулять свободно".

Скрип ракушечника в аллее заставил Гришу отпрянуть. Со стороны летней кухни к санаторию шел мужчина в гражданском пальто и шляпе. Гриша не сразу разглядел его лицо, но... манера держаться! "Офицер! И не сухопутный: те будто швабру проглотили, а этот движется вольно, как оперенная парусами мачта при попутном ветре. Дубцов! Не удрал, сволочь! Неужели не понимает, что красным и пять раз его поставить к стенке будет мало?! Не может не понимать. - Гриша стал рассовывать по карманам свое немудреное имущество. - Прощайте, Мария Станиславовна! Видать, и вправду любит вас ваш "Он", если рискнул жизнью остался с вами..."

- Дядь Гриша!

Гриша обернулся. Со стороны санаторного корпуса к нему бежал Коля. "Его еще не хватало. Попробуй теперь уйти по-английски, не попрощавшись".

- Ну что тебе?

- Что сегодня на завтрак готовить? Совсем ничего нет. "Спроси у другого дяди, - хотел бы сказать Гриша, - у Дубцова Вильяма Владимировича". Но сказал он другое:

- Что-нибудь придумаем, - и повернул... к ограде пансиона мадам-капитан.

А Коля пошел будить Раю, что-то она сегодня заспалась. Но Рая не спала. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, и наволочка была мокрой от слез.

- С чего бы я ревел, - сказал Коля, - наши уже в городе! Сам видел флаг!

Она как будто не слышала. Коля постоял, постоял и дернул за плечо, стараясь оторвать ее голову от подушки.

- Ну, может, тебя не выгонят. Подумаешь, дедушка статский советник. Он же не офицер, а библиотекарь, с книжками воевал.

- Не библиотекарь, а ученый библиограф - смотритель университетской библиотеки.

- Ничего, - успокоил Коля, - заработает прощение, если хорошо будет себя вести.

Гриша тем временем дошел до ограды пансиона, ловко, как обезьяна, вскарабкался по решетке вверх, перелез на дерево, пристроился среди ветвей. Перед Гришей, как на ладони, был весь пансион. Господа в осенних пальто, с теплыми кашне на шее гуляли по аллейкам. Какой-то дяденька раскачивался в гамаке. Другой, совсем уж дряхлый, возлежал в кресле-качалке, накрытый клетчатым шотландским пледом. Третий... Гриша чуть не свалился с дерева... Третий был однорукий! Филер контрразведки, который возил его, Гришу, на рифы и обратно. "Ротмистра только не хватает до полного комплекта", - подумал Гриша, и, как по заказу, он увидел, что с веранды пансиона по каменным ступеням спускается Гуров. Гриша даже усомнился: может, не Гуров? Нет, он. В сером демисезоне с бархатным воротником. Без бороды. Морда голая, как колено.

Пока Гриша слезал с дерева на забор, мысль его работала на всех оборотах: "Ясно, откуда у сторожа пансиона оказался мешок с казенных складов. Эта компашка заблаговременно запасалась харчами. Придется поделиться, господа, с детьми. Так будет по-божески". Гриша спрыгнул с забора не в парк санатория, а на хозяйственный двор пансиона и осторожно приоткрыл дверь флигелька, в котором, должно быть, жил сторож... Жил он, прямо скажем, не по средствам. В его каморке стояли роскошная кровать из орехового дерева и трельяж с разными дамскими цацками: пудреницами, флакончиками для духов, баночками с кремами и румянами.

- Входи, - сказал знакомый боцманский бас. - Чего царапаешься, как кот?

Вместо сторожа во флигельке жила теперь мадам-капитан. Гуровская компания вытеснила ее из собственного дома.

- А-а! Бывший грек, коммерсант-неудачник!

Гриша понял: мадам уже знает, Гуров ей успел объяснить, что здесь отирался Гриша-моторист с "Джалиты" под видом грека.

- А я думал, вы уже уехали! - сказал он с наивным видом.

- Как? Верхом на палочке?

- На метле.

- Он еще острит! А кто обещал меня вывезти? Кто взял золотой портсигар?

- Ну я... Только меня самого взяли ваши, между прочим, знакомые.

Мадам сделала вид, что не расслышала.

- А портсигарчик к тому же ворованный,- добавил Гриша.

Мадам окаменела от такой наглости, но через мгновение ее прорвало:

- Слушай, ты! Отчаливай отсюда! И чтоб до завтра твой поганый след смыло с песка! Когда я воровала? Я брала у Марии вещи и обменивала их на продукты.

- Продукты тоже ворованные. В казенной упаковочке. Но вы не беспокойтесь, я никому не скажу, если вы мне скажете, где у вас склад.

Мадам захлопала глазами, как магазинная кукла, что, кстати, очень шло к ее кукольному личику:

- Какой склад?

- Тот самый, где спрятаны продукты.

- Какие продукты?

- Которые в порт возили с казенных складов. Сахар, мука, галеты, ветчина в банках, бекон, сало, шоколад.

- Шоколада захотел?

- Голод и не к тому принудит.

- Ах, голод! Так бы сразу и сказал. Я женщина жалостливая, - мадам огляделась по сторонам, плотно прикрыла дверь и поманила к себе Гришу: Пригнись-ка.

Гриша приблизил ухо к ее губам и от молниеносного удара головой опрокинулся на пол. Сидя на полу, он размазывал по лицу юшку, а мадам как ни в чем не бывало поправляла прическу.

- Ну, как, молодой человек? Вы удовлетворили ваше любопытство?