Николай Ковалевский - Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах

Одни обвиняли Мольтке в слепом выполнении плана Шлиффена, другие, наоборот, — в том, что он не следовал ему пунктуально. Растерявшийся начальник генштаба вынужден был уступить свой пост Фалькенгайну.

Позже некоторые критики развенчали и самого Шлиффена, увидев в его плане «молниеносной войны» на два фронта явный авантюризм.

Генерал-квартирмейстер войск немецкого Восточного фронта генерал Людендорф неоднократно призывал генштаб к организации решительного удара по России. Начальник генерального штаба Фалькенгайн был вынужден охлаждать пыл честолюбивого генерала, мечтавшего о «грандиозных Каннах» для русской армии. Он писал Людендорфу: «Движение на Москву ведет нас в область безбрежного… Опыт Наполеона не вызывает на подражание его примеру, а он предпринимал свой поход на восток при несравненно более благоприятной обстановке, чем та, которую имеем мы».

В апреле 1915 г. австро-германским войскам удался прорыв на Восточном фронте, западнее Львова, и они повели наступление, стремясь развить этот успех. В Англии Ллойд Джордж сделал по этому поводу неожиданное заявление: «Неприятель в своем победоносном шествии не ведает, что творит. Пусть он остережется, потому что он снимает оковы с русского народа… Австрия и Германия куют меч, который сокрушит их самих».

Через два с половиной года, когда вслед за русской революцией разразится революция в Германии, немецкие военные вожди вспомнят об этом предостережении.

Инстинкт политика побуждал Ллойда Джорджа все время оглядываться на отношение народных масс к войне. «Я не боюсь фон Гинденбурга, фон Макензена и прочих фонов, — говорил британский премьер-министр, — я боюсь только немецкого рабочего».

Наиболее крупным столкновением между британским и немецким флотами в годы первой мировой войны было Ютландское морское сражение в 1916 г. Английский адмирал Битти имел над противником превосходство в силах, но не смог добиться победы до исхода дня 31 мая. Ночью же, немцы, зная о подходе эскадры английских дредноутов, сумели быстро уйти в свои воды. В 5 часов утра 1 июня смертельно уставший Битти прислонился к стене рубки, сполз на корточки и, закрыв глаза, мрачно произнес: «Что-то не так с нашими кораблями и что-то не так с нашей системой».

Англичане потеряли в сражении больше кораблей, но с учетом уклонения противника от продолжения боя они могли считать себя победителями. Лиддел Гарт описал Ютландское сражение с легкой иронией: «Ранним вечером оба эти величайшие в мире флоты построились друг против друга, сошлись, разошлись, снова сошлись и вновь разошлись. И, когда забрезжил рассвет «славного первого июня», в пустом море парадировал совершенно сбитый с толку «Большой флот Британии».

В Германии Ютландское сражение 1916 г. было оценено как выдающийся боевой успех немецкого флота, который именовался «победой при Скагерраке». Вильгельм II говорил: «Рок Трафальгара, довлевший над нами, теперь разрушен».

В Великобритании с учетом статистических данных потерь в этом сражении его итоги первоначально вызвали уныние. Флаг-офицер Сеймур возмущался: «Мы одержали верх, а нам говорят, что это было поражение, что наши потери напрасны, а наши адмиралы — дураки!» После более тщательного анализа потерь и итогов Ютландского сражения общественное мнение в Англии переменилось. Газета «Таймс» писала: «Наша победа была полной, и единственной причиной, по которой германский флот не был полностью уничтожен, явилась темнота, позволившая ему ускользнуть». «Вторым Трафальгаром» назвала это сражение лига Военно-морского флота.

«Победа, — говорил французский генерал Фош, — это монета, которую нужно чеканить ударом кулака». Командуя группой англо-французских войск «Север», он решил во что бы то ни стало прорвать оборону немцев на реке Сомма. Этот «всегда мужественный и возбужденный гасконец», сторонник энергичных действий, на этот раз превзошел самого себя, поведя «бешеное наступление» в духе «furie francaise» (французское неистовство). Результаты боев, длившихся 4,5 месяца, были неутешительными: оборона противника устояла, союзники потеряли около 800 тыс. убитыми и ранеными. Это был бетон многоэшелонированной позиционной обороны.

Яростный Фош, готовый продолжить наступление, был переведен на «спокойную должность» во французский генштаб.

В операции на реке Сомма англичане впервые применили новый вид оружия — танки. Их называли «сухопутными крейсерами» и «боевыми слонами новейшего времени». В одной из германских газет так описывался психологический эффект их появления на поле боя: «Все стояли пораженные, как будто потеряв возможность двигаться. Огромные чудовища медленно приближались к нам, гремя, прихрамывая и качаясь, но все время продвигаясь вперед. Кто-то в первой линии окопов сказал, что явился дьявол, и это слово разнеслось по окопам с огромной быстротой».

Из-за технического несовершенства и ограниченного количества танков реальный боевой эффект их применения в 1916 г. был еще невысок.

В то время, как французский генерал Фош без особого успеха наступал у реки Сомма, немецкие войска, в свою очередь, пытались прорвать бетон позиционной обороны противника в районе Вердена. За 6,5 месяцев упорных боев они продвинулись вперед лишь на 7–10 километров, понеся огромные потери. Организатор этого наступления начальник генштаба Фалькенгайн был снят со своего поста. Еще через 4 месяца линия фронта вернулась в свое первоначальное положение. Общие потери сторон в «верденской мясорубке» составили невиданную в истории цифру — около 1 млн человек убитыми и ранеными.

Английский генерал Дж. Френч

Битва на реке Сомма и «верденская мясорубка» 1916 г. выявили глубокий кризис военного искусства. «Мы снова вернулись во времена, когда две варварские орды, схватившись врукопашную, избивали друг друга до полного истребления слабейшего из противников», — писал один из французских журналистов.

Верден вернул обе стороны к сидению в окопах, растянувшихся на всю длину фронта. «После этого, — возмущалась французская пресса, — остается закрыть военные училища и доверить землекопам оборону страны».

В бесплодности двух лет войны политики и общественность, как обычно, винили военных. Главнокомандующий французской армией маршал Жоффр, которого в начале войны считали чуть ли не Наполеоном, к концу 1916 г. превратился в «Фабия Кунктатора» (Медлителя) и был отправлен в отставку.