Николай Ковалевский - Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах

Как покажет время, германское правительство за этим не уследило.

В боях под французским городом Ипр в июле 1917 г. немцами для поражения противника было использовано химическое отравляющее вещество (получившее название «иприт»). Вот как описывал результаты газовой атаки один из английских офицеров: «Пелена газа была ясно видима и имела запах хрена. Не замечалось никакого немедленного действия на глаза или горло… Я приказал людям надеть только загубники и носовые зажимы респиратора, чтобы избежать вдыхания газа, и мы продолжили свою работу. На следующее утро я совершенно ослеп, так же как и те 80 человек, которые меня сопровождали. Один или двое из нашего отряда умерли».

Надежды союзников на Россию окончательно рухнули в ноябре 1917 г.: большевики демобилизовали русский фронт и развернули в стране классовую борьбу за социализм. Черчилль писал: «Россия упала на полдороге и во время этого падения совершенно изменила свой облик. Вместо старого союзника перед нами стоял призрак, не похожий ни на что существовавшее до сих пор на земле. Мы увидели государство без нации, армию без отечества, религию без Бога».

Военно-техническая мощь англо-французских армий непрерывно возрастала. Осенью 1917 г. для действий по ликвидации Мальмезонского выступа на 10 километрах фронта они сосредоточили 1900 орудий (в т. ч. около 1 тыс. тяжелых), 300 самолетов и 63 танка. Всегда спокойный генерал Людендорф вспоминал об обороне Мальмезона как об «акте ужасной драмы»: «Против человеческих тел, которые влачили жалобное существование в глубоко затянувшихся илом воронках от снарядов, было брошено такое количество снарядов, о котором до войны человеческий ум не имел представления. Ужас Верденского поля сражения был превзойден».

Немецким войскам пришлось отступить.

3 марта 1918 г. Германия поставила Советскую Россию на колени Брестским миром, а 21 марта начала решительное наступление на французском фронте, в Пикардии. Единственное, что удалось сделать немецкой армии, — это продвинуть линию фронта вперед на 60 километров. Организатор наступления генерал Людендорф говорил: «Это был блестящий военный подвиг, который навсегда будет запечатлен в мировой истории». С учетом стратегически безнадежных перспектив германской армии такая оценка была лишь данью угасающему геройству немецкого солдата.

Генерал Фош, назначенный координировать совместные действия французских, английских и американских войск, остро чувствовал нехватку полномочий для такой роли. Он сердился, говоря, что должности «координатора» в армии просто не существует. «Что я такое? — с сарказмом шутил он. — Я лишь господин Фош, достаточно известный господин Фош, но все еще только господин Фош и не более того».

В апреле 1918 г. он наконец получил официальную должность верховного главнокомандующего союзными армиями. Поздравляя французского генерала с этой должностью, британский премьер-министр Ллойд Джордж с улыбкой спросил его: «За кого же мне держать пари? За Людендорфа или за Фоша?» Новоиспеченный верховный главнокомандующий со всей серьезностью ответил: «Пока что можно держать за меня: Людендорфу не удастся прорвать наш фронт. А до конца вопрос о том, кто лучше, выяснится, когда нам придется прорывать его фронт».

Генерал Першинг, возглавлявший американские экспедиционные силы в Европе, отличался замкнутым характером, самолюбием и независимостью. Верховный главнокомандующий союзными армиями Фош, однако, был к нему терпелив. Однажды премьер-министр Франции Клемансо спросил у Фоша, не попросить ли американского президента Вильсона заменить Першинга ввиду его строптивости. Фош ответил: «Вы знаете, что я тоже не ангел. Першинг умеет и любит воевать, а это главное».

Доблестно воевавший «Черный Джек», как звали Першинга солдаты, стал национальным героем США. По окончании войны он был удостоен чина генерала армии, который до этого имел лишь Джордж Вашингтон. Имя «Першинг» будет носить одна из американских ядерных ракет.

Ранним утром 8 августа 1918 г. союзники нанесли внезапный мощный удар по германским войскам в районе Амьена. После массированных ударов артиллерии на 20-километровом участке прорыва вперед двинулась бронированная армада — 415 танков, сопровождаемых пехотой. На этот раз новое «дьявольское оружие» — танки, оснащенные пулеметами, показали свою грозную силу. Немцы в беспорядке отступили. «Их броневики, — писал Х. Риттер, — издевались над доведенной до отчаяния германской пехотой». «Не гений маршала Фоша побил нас, — заявил немецкий генерал Цвель, — а генерал Танк».

Людендорф назвал 8 августа «черным днем германской армии».

Мучаясь над проблемой организации наступательных действий, союзники все большую ставку делали на подавление германских войск военно-технической мощью. Иронизируя над генералами, французский военный писатель Ж. Пьерфэ отмечал: «Настоящими господами в современной войне являются инженер, химик, промышленник. Есть ли еще при этом смысл в существовании стратегов, потомков Конде, Фридриха и Наполеона?»

«Никогда уже больше, — писал Черчилль, — Александр, Цезарь или Наполеон не поведут своих солдат в бой… В будущем они будут сидеть, окруженные чиновниками, в безопасности, тогда как всевозможные орудия будут по телефону убивать, давить и душить десятки тысяч людей на полях сражений».

Исходными стратегическими ошибками Германии в первой мировой войне были переоценка своих сил и ведение войны на два фронта. Германские военные вожди не хотели этого признавать. Генерал Людендорф видел источник поражения Германии в развитии революционных настроений, перекинувшихся в страну из России. «Наше поражение началось с русской революции», — писал он. «Англия преподнесла Китаю опиум, враги внесли к нам революцию», — считал лучший военный стратег Германии.

Германский император Вильгельм II винил во всем английскую пропаганду, разлагавшую немецкие войска. Он называл ее таким же «ужасным орудием войны в их (англичан) руках, как и танки». Ноябрьскую (1918 г.) революцию в Германии Вильгельм объявил «ударом в спину в том момент, когда мир был уже совсем близок».

В начале ноября 1918 г. Германия была готова признать свое поражение в первой мировой войне. 8 ноября официальная германская делегация прибыла на станцию Ретонд в Компьенском лесу для встречи с маршалом Фошем, верховным главнокомандующим войск Антанты. Ход встречи был запротоколирован французской стороной. «Рассаживаются за столом. Маршал Фош спрашивает германскую делегацию о цели их приезда-. Германский имперский статс-секретарь Эрцербергер отвечает, что германская делегация прибыла выслушать предложения союзных держав относительно заключения перемирия. Маршал Фош отвечает, что он не имеет никаких предложений. Эрцербергер зачитывает текст последней ноты американского президента Вильсона, в которой говорится, что маршал Фош уполномочен сообщить условия перемирия. Маршал Фош отвечает, что он уполномочен их сообщить, если германские делегаты попросят перемирия. «Просите ли вы перемирия?» Эрцербергер и Обердорф заявляют, что они просят перемирия. Тогда маршал Фош объявляет, что сейчас будут зачитаны условия перемирия».