Анатолий Гуревич - Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.

Считаю необходимым особо подчеркнуть, что псевдоним Ариец был установлен Альтой для уже упомянутого мною гитлеровского дипломата Рудольфа фон Шелия, работавшего ранее в Варшаве в посольстве Германии, а затем он был переведен с повышением в министерство иностранных дел Германии в Берлин и продолжал сотрудничать с Ильзой Штебе.

В начале марта 1941 г. Альта снова сообщает в «Центр», что наступление против России запланировано на ближайшее будущее. «Имеются, – передает она, – и другие факты, говорящие о том, что выступление против России состоится в ближайшем будущем. Называю сроки: 15 мая – 15 июня... Ариец указывает, что о предстоящем выступлении против СССР ему передали те же самые лица, которые в начале 1940 года говорили ему о готовящемся выступлении против Голландии и Бельгии...» (с. 177).

7 июня 1941 г. Альта сообщила в «Центр»: «На Восток, как и раньше, ежедневно идет 50 составов... Генералитет опасается трудностей в снабжении горючим, так как в войне с Россией потребуется ежедневно 24 состава с горючим, а у военных может быть только 16 составов...» (с. 178).

17 июня 1941 г., то есть за пять дней до нападения гитлеровцев на Советский Союз, Ильза Штебе передала в «Центр», что в кругах штаба верховного командования вооруженных сил Германии упорно циркулирует версия о выступлении против России в ближайшее время (с. 178).

Я привел эти несколько примеров, потому что они подтверждают во многом ранее передаваемые и передаваемые одновременно информации Доры, Хоро, мною и Отто. Ведь по поручению Доры я передал еще в апреле 1940 г. в «Центр» сообщение о готовящемся нападении гитлеровцев на Советский Союз.

Хочется еще подчеркнуть, что Альта долгое время в целях конспирации не имела прямой радиосвязи с «Центром». Было обусловлено, что она будет эту связь поддерживать только через курьеров или с помощью личных контактов с представителями Москвы. Для этого у нее были большие возможности. Надо иметь в виду, что до 1939 г. у нее, как у журналистки, были возможности путешествовать по разным странам и в Варшаве, соблюдая жесткие правила конспирации, встречаться с различными людьми. Эта возможность сохранилась и после нападения гитлеровцев на Советский Союз. Я уже указывал, что при моем посещении Берлина в октябре 1941 г. я не застал Альту в Берлине. Как потом выяснилось, в это время она была в Дрездене, где уже продолжительное время работала в качестве представителя, заведующего бюро рекламы химического концерна. Это тоже давало ей возможность легко путешествовать не только по самой Германии, но и выезжать за границу.

Итак, с тем, чтобы сохранить эту группу на долгое время, было решено, что Альта не будет выходить в эфир, у нее не будет своей прямой радиосвязи с «Центром». Однако события развертывались слишком быстро, и она практически лишилась всякой возможности передачи какой-либо информации в «Центр». Естественно, это ее очень мучило, накапливалось слишком много информации, а невозможность своевременной передачи ее обесценивала в значительной степени. Попытки, предпринимаемые «Центром» установить с ней прямую радиосвязь, передать ей для этого шифры и программу работы рации, не увенчались успехом. Вот поэтому-то и было мне дано задание установить с ней или её радистом Куртом Шульце связь.

О других участниках организации Шульце-Бойзена – Харнака и группы, возглавляемой Ильзой Штебе, в то время, когда я побывал в Берлине, я ничего не знал. Они не упоминались ни в полученном мною задании «Центра», ни в моих беседах с Харро и Либертас Шульце-Бойзен, с Куртом Шульце. О некоторых из них я узнал несколько позже, как и об оценке деятельности этих антифашистских организаций. К этим вопросам я еще вернусь.

Сейчас, как мне это ни больно, я все же должен сказать, что провал берлинских организаций, стоивший жизни многих их членов, лишивший «Центр» источников ценнейшей информации, про изошел не в результате их некомпетентности, как некоторые неграмотные люди позволяют себе, допуская явную клевету, утверждать, и не в результате, как это позволяет себе утверждать Отто и последовавший за ним французский писатель Жиль Перро в своей книге «Красная капелла», совершенно неоправданной ошибки «Центра», передавшего задание на поездку в Берлин с указанием адресов некоторых членов этих организаций. Провал произошел исключительно в результате прямого предательства арестованного 13 декабря 1941 г. в Брюсселе радиста Хемница (советского разведчика Макарова), выдавшего гестапо шифр, которым было зашифровано задание «Центра», переданное через его передатчик, и которым был зашифрован доклад мой, Кента, о выполнении полученного задания. Об этом более подробно будет мною еще рассказано.

Когда я вернулся в Брюссель, мне сразу же пришлось очень много работать и днем, и по ночам. Я не имел права уединиться, сосредоточить все мои усилия на выполнении работ, связанных только с моей разведывательной деятельностью. Я был обязан уделять достаточно много времени моей коммерческой деятельности, руководству «Симекско», проводить массу деловых встреч. Прежде всего, я должен был вновь посещать интендантуру.

Сразу же после моего возвращения в Брюссель, ненадолго задержавшись у себя в кабинете в «Симекско», коротко пообщавшись со всеми сотрудниками и оказавшимися в конторе посетителями, я выехал в интендантуру.

Там меня встретили очень дружелюбно, с радостью приняв незначительные по стоимости, но очень приятные сувениры из Берлина, меня долго расспрашивали о впечатлениях о жизни и настроении их земляков, немцев, о том, как меня принимали в протекторате и Германии. Отвечая на все вопросы, я не забыл упомянуть и о моих деловых встречах, в том числе и согласии «Дойче Банка» на сотрудничество с нашей фирмой и предоставлении при надобности кредита.

Мы рассмотрели полученные «Симекско» от интендантуры во время моего отсутствия заказы, договорились в принципе о сроках их выполнения, рассмотрели возможность выполнения дополнительных заказов.

Несмотря на то, что я спешил и мне не хотелось затрачивать много времени на посещение иитендантуры, пришлось несколько задержаться... Меня угостили крепким кофе. Разговор несколько затянулся, и меня спросили, как в немецких и чехословацких деловых кругах оценивают обстановку на Восточном фронте. Я признался, что меня этот вопрос «мало интересовал», а поэтому в наших разговорах мы его почти не затрагивали. Однако все же приходилось слышать и мнение о том, что война затянулась и уже принесла порядочно жертв. Конечно, мне простили мою «неосведомленность» в военных вопросах, а отметили большую компетентность в разрешении вопросов, связанных с моей фирмой.