Александр Островский - Кто поставил Горбачева?

Разница между розничной и оптовой ценой в качестве налога с оборота полностью поступала в бюджет. Разница между оптовой ценой и издержками производства составляла прибыль и частично оставалась в руках предприятий. Соотношение между налогом с оборота и прибылью составляло пропорцию примерно 1 к 3, т. е. 25 % приходилось на прибыль, 75 % – на налог с оборота [31].

Размер прямых и косвенных налогов с предприятий, перечислявшихся в казну, определяли специальные нормативы: а) для административных единиц (республик, краев, областей) и б) для предприятий. Примерно 75 % всех доходов поступало в союзный бюджет, около 25 % – в бюджеты союзных республик [32].

Экономика приобрела мобилизационный характер. Для управления ею была создана жесткая, централизованная система, получившая название административно-командной.

Еще в 1921 г. возник Госплан. С 1928 г. плановые задания приобрели директивный, обязательный характер. Первоначально Госплан не только планировал производство, но и направлял распределение. В 1947 г. из Госплана был выделен Государственный комитет по материально-техническому снабжению народного хозяйства СССР – Госснаб [33].

Розничная торговля внутри страны регулировалась Министерством внутренней торговли, торговля с другими государствами осуществлялась Министерством внешней торговли [34]. Оптовые и розничные цены определял Государственный комитет по ценообразованию.

Государственный банк, Внешторгбанк и отраслевые государственные банки аккумулировали и направляли денежные потоки.

Основой этой системы являлась партия большевиков (до 1952 г. – ВКП(б), с 1952 г. – КПСС). Несмотря на то, что партийные органы избирались, на самом деле все руководящие посты приобрели номенклатурный характер и замещались по рекомендации свыше [35]. В 1934 г. ЦК ВКП(б) распространил свой контроль даже на избрание и смещение секретарей райкомов и горкомов [36].

Стратегически важные вопросы рассматривало Политбюро ЦК партии, технические – Секретариат. В 1934 г. XVII съезд ВКП(б) принял решение о создании в ЦК отраслевых отделов [37], которые затем стали создаваться в республиканских ЦК, крайкомах, обкомах, райкомах и горкомах. Через них партия полностью взяла под свой контроль весь государственный аппарат, все сферы жизни советского общества.

Достоинства этой системы заключались в том, что, контролируя производство и распределение, она имела возможность мобилизовать любые материальные и человеческие ресурсы для решения общегосударственных задач.

Распространено мнение, что так в СССР был построен социализм.

Однако ни один из принципов социализма в советском обществе не действовал. В стране отсутствовали политические свободы и даже «выборы» в Советы были безальтернативными. Не действовал принцип распределения по труду. Деревня подвергалась эксплуатации города [38], вся страна в целом – эксплуатации иностранного капитала [39]. Эта эксплуатация осуществлялась как с помощью неэквивалентного обмена на мировом рынке, так и на основе упоминавшихся ранее лицензионных соглашений.

Провозглашенная в 1917 г. диктатура пролетариата уже в 1918 г. превратилась в диктатуру партии, диктатура партии – в диктатуру вождей, которые вынуждены были маневрировать между интересами крестьянства и рабочих, между интересами народа и международного финансово-промышленного капитала [40].

Л.Д. Троцкий, который изнутри знал реальное положение дел в стране, писал в 30-е годы, что советский пролетариат «все еще остается угнетенным классом». «Источником угнетения является мировой империализм, передаточным механизмом угнетения – бюрократия» [41].

Что конкретно скрывалось за этим утверждением Л.Д. Троцкого, еще предстоит выяснить. Однако есть основание предполагать, что те финансово-промышленные группировки Запада, которые отнюдь не бескорыстно сначала помогли большевикам придти к власти и победить в гражданской войне, а затем участвовали в стройках первых пятилеток, получили возможность оказывать определенное влияние на политику советского государства [42].

Именно здесь, на мой взгляд, одна из причин сталинских кадровых чисток 1934–1938 гг., которые напоминают разгром штурмовиков Рема в фашистской Германии.

Некоторое представление о характере этих чисток дают следующие цифры. С 1 января 1925 по 1 января 1939 г. из ВКП(б) выбыло более 2,5 млн. чел., это в три раза больше, чем было членов партии на первую дату [43]. В 1930 г. почти 70 % секретарей обкомов, крайкомов и ЦК национальных компартий имели дореволюционный стаж, в 1939 г. – только 20 % партийный стаж до 1924 г. (год смерти В.И. Ленина) [44].

Это означает, что «ленинская партия» была разгромлена, а вместо нее создана другая партия, сохранившая лишь старое название.

Возникшее в результате этого общество, выступавшее на мировом рынке в качестве гигантской корпорации, представляло собою сочетание государственного феодализма в деревне и государственного капитализма в городе [45]. Партия большевиков превратилась в правящее сословие, марксизм-ленинизм – в религию.

Сталинская система позволила Советскому Союзу ликвидировать безработицу, совершить культурную революцию, устранить кризисы, придать развитию страны поступательный, планомерный характер, уже к 1939 г. выйти на второе место в мире по объему промышленного производства и, победив в Великой Отечественной войне, превратиться в одну из сильнейших мировых держав.

Когда исход Второй мировой войны определился, США взяли курс на установление мирового господства [46]. С этой целью в 1944 г. на Бреттон-Вудской конференции были созданы Международный валютный фонд и Мировой банк реконструкции и развития [47], а в 1945 г. в Сан-Франциско – своеобразное «мировое правительство» – Организация Объединенных наций [48]. Причем и один из создателей Бреттон-Вудской системы Гарри Декстер Уайт, и «отец ООН» Олджер Хисс сотрудничали с советскими спецслужбами [49].

Именно тогда директор Института мирового хозяйства и мировой политики академик Е.С. Варга поставил под сомнение тезис о неизбежности войны между СССР и империалистическими странами и тем самым сформулировал идею мирного сосуществования [50]. Более того, отметив возрастание роли государства в странах Запада [51], он заложил один из камней в будущую теорию конвергенции «социализма» и «капитализма» [52].

В таких условиях началась разработка новой советской конституции. В 1946 г. ее проект был готов. Показательно, что он допускал «существование мелкого частного хозяйства крестьян и кустарей, основанного на личном труде». В ходе его обсуждения появились предложения о необходимости «децентрализации экономической жизни» и «предоставления больших хозяйственных прав на местах» [53].