Александр Островский - Кто поставил Горбачева?

По свидетельству Е.И. Чазова, прежде всего он решил поставить в известность о случившемся Ю.В. Андропова, но, опасаясь, что его могут подслушать КГБ или же МВД, позвонил не самому Ю.В. Андропову, а его секретарю и попросил последнего, чтобы Юрий Владимирович срочно позвонил на дачу Л.И. Брежнева. А затем, услышав в трубке голос Ю.В. Андропова, пригласил его приехать в Заречье, что тот и сделал [948].

В 2000 г. Е.И. Чазов издал новые воспоминания, снабдив их названием «Рок», в которые внес некоторые коррективы. В частности, он признал выдуманной рассказанную им историю со звонком секретарю Ю.В. Андропова. Согласно сделанному уточнению, приехав на дачу в Заречье, он сам поставил Ю.В. Андропова в известность о случившемся: «По правительственной связи я нашел Ю. Андропова в машине по дороге на работу» [949].

О том, что Е.И. Чазов поймал Ю.В. Андропова в машине по дороге на работу, свидетельствует и заместитель начальника личной охраны Ю.В. Андропова подполковник Борис Клюй ков: «В этот день мы выехали, как обычно, с дачи на работу и, когда проехали Триумфальную арку и, не доезжая, наверное, метров 300–400 до станции метро «Кутузовская», услышали звонок. Звонил Чазов. Он переговорил с Юрием Владимировичем, и Юрий Владимирович мне говорит: «Борь, разворачиваемся, едем к Леониду Ильичу на дачу». Мы развернулись и поехали на дачу» [950].

Спрашивается, почему же первоначально Е.И. Чазов скрыл этот факт? И не просто скрыл, но и сочинил вместо него совершенно далекую от действительности историю?

Бросается в глаза еще одна деталь. Приведенная версия главного кремлевского врача находится в противоречии с воспоминаниями некоторых других лиц, которые в это утро находились на даче в Заречье.

По утверждению В.Т. Медведева, первым примерно через полчаса, т. е. около 9.30, на дачу приехал Ю.В. Андропов, затем Е.И. Чазов и только после этого реанимация [951]. О том, что Юрий Владимирович приехал раньше Евгения Ивановича, со слов Виктории Павловны пишет Ю.М. Чурбанов [952]. Об этом же рассказывала писателю В.В. Карпову и сама Виктория Петровна [953].

Зачем же главному кремлевскому врачу понадобилось искажать реальную картину?

А затем, чтобы скрыть один очень важный факт. Если Ю.В. Андропов появился на даче раньше Е.И. Чазова, это означает, что последний поставил его в известность о смерти генсека еще до того, как сам прибыл в Заречье! Но ведь В. Собаченков сообщил ему лишь о том, что Леониду Ильичу плохо.

Из этого вытекают два вывода. Или, кроме В.А. Собаченкова, Е.И. Чазову звонил еще кто-то, более авторитетный на этот счет, и Евгений Иванович скрывает данный факт. Или же он и без этого знал, что никакая реанимация Л. И. Брежневу не поможет!

Есть в мемуарах Е.И. Чазова еще одна деталь, которая находится в противоречии с другими.

В своих первых воспоминаниях он заявил, что он появился на работе в 8.00 и буквально через несколько минут ему позвонил В. Собаченков. Между тем, если верить В.Т. Медведеву, В. Собаченков сменил его около 8.30, а Л.И. Брежнев, как явствует из воспоминаний В.Т. Медведева, В.В. Богомолова и В. Немушкова, был обнаружен без сознания около 9.00.

Особого внимания заслуживает внимания и эпизод со звонком Ю.В. Андропову.

По свидетельству его сына, Юрий Владимирович «выезжал на работу» «к 10 утра». Однако при этом он отмечал, что это относится к тому времени, когда он был генсеком [954]и когда его здоровье начало быстро ухудшаться.

А как обстояло дело до этого?

Выступая 24 марта 1983 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС, К.У. Черненко упомянул существующее решение, которое устанавливало рабочий день для членов Политбюро в пределах от 9.00 до 17.00 [955]. Как отмечал позднее В.Ф. Грушко, Юрий Владимирович отличался пунктуальностью [956]. Следовательно, к 9.00 он должен был быть на Старой площади. «Он, – пишет P.A. Медведев, – появлялся в своем рабочем кабинете ровно в 9 часов утра» [957].

Если это было действительно так, то у станции метро «Кутузовская», где его нашел звонок Е.И. Чазова, Ю.В. Андропов мог быть не позднее 8.50. Но тогда получается, что Е.И. Чазов поставил Ю.В. Андропова в известность о смерти генсека не только до того, как появился в Заречье сам, не только до того, как ему позвонил В. Собаченков, но и до того, как генсек был обнаружен охраной в неподвижном состоянии.

Не здесь ли кроется объяснение отмеченных ранее противоречий в показаниях О. Сторонова, а также между воспоминаниями О. А. Захарова и В.Т. Медведева, В.Т. Медведева и О. Сторонова, В.В. Богомолова и В. Немушкова.

Эти противоречия еще ждут своего объяснения.

«Присоединившись к тем, кто делал искусственное дыхание»,

В. Немушков «не заметил, как появился Ю.В. Андропов». «Я оборачиваюсь, – вспоминал он, – смотрю, стоит Андропов – в проеме дверном. Да, Андропов и Чазов» [958].

«В спальне, – пишет Е.И. Чазов, – я застал Собаченкова, производившего, как мы его учили, массаж сердца. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы увидеть, что Брежнев скончался уже несколько часов назад» [959].

На самом деле еще полтора часа назад Леонид Ильич был жив. И даже согласно подписанному самим же Е.И. Чазовым медицинскому заключению, смерть наступила «между восемью и девятью часами »« [960].

Может быть, Е.И. Чазова подвела память, и он исказил реальное положение дел задним числом? Нет, имеющиеся в нашем распоряжении мемуарные свидетельства показывают, что он констатировал смерть Л.И. Брежнева сразу же, как только появился на даче, даже не осмотрев его и не выслушав лечащего врача.

Когда В. Немушков увидел в проеме двери Ю.В. Андропова и Е.И. Чазова, то услышал слова последнего: «Юрий Владимирович, уже бесполезно, уже пошли трупные пятна» [961].

На основании трупных пятен действительно можно судить о смерти человека. Однако О. Сторон о в, который находился в это время в спальне Л.И. Брежнева, заметил, что у него «начинает синеть голова» лишь «в двенадцатом часу» или «где-то уже в двенадцать» [962].

Кому же верить?

Для того, чтобы понять это, необходимо вспомнить, что когда около 9 часов в спальне генсека появился О. Богомолов, Л.И. Брежнев был «еще теплый »'. Прибежавший сюда в то же время

B. Немушков тоже вспоминает, что когда он прикоснулся к ногам Леонида Ильича, они были «теплые», поэтому у него не возникло даже мысли, что он мертв [963]. К этому нужно добавить свидетельство Виктории Петровны, из которого явствует, что через некоторое время после приезда в Заречье Е.И. Чазов сообщил ей, что Леониду Ильичу «сделали укол длинной иглой, давление вроде поднялось… А потом резко опустилось» [964].

Чтобы оценить значение этого факта, следует учесть, что артериальное давление – это результат кровообращения, которое происходит под действием работы сердца. Следовательно, если после 9.00 у Леонида Ильича наблюдалось изменение давления, это означает, что к этому времени он был еще жив и находился в бессознательном состоянии.