Саркис Арутюнов - Гении и злодеи Росии XVIII века

Комиссия эта просуществовала с 1749 по 1753 год, когда дело Ваныси-Каина передано было в Тайную канцелярию, весь личный состав которой за это время переменился. Дело тянулось до июля 1755 года. Первоначально Ванька-Каин был приговорен к смертной казни, но по указу Сената наказан кнутом и послан на каторгу, сначала в Рогервик, а потом в Сибирь (напомним о предписании Елизаветы Петровны 1744 года, приостановившим смертную казнь, которая была заменена политической смертью и ссылкой).

Принято считать, что обычная или «административная» полиция была создана еще при Петре Великом, но была еще не так развита и занималась только мелкими уголовными делами. Реальное объединение политического и уголовного следствия по значимым делам в рамках Тайной канцелярии свойственно многим первым спецслужбам разных стран XVIII века, поскольку политический сыск в ту эпоху еще не был отделен от криминального. Поэтому в архивах следственные дела все перемешаны: здесь и дела профессиональных грабителей, и заговоры среди государственной элиты против императрицы, и безумный крестьянин из-под Киева, назвавшийся в очередной раз спасшимся царевичем Алексеем Петровичем. И даже такие «государственные преступники», как 20-летний дворянин из Литвы Мартин Скавронский, вина которого состояла в рассуждении на тему «Что бы я делал, если бы вдруг стал царем российским».

Здесь же мы видим интересное дело по обвинению организаторов первой в России рабочей забастовки чисто экономического характера. Так, забастовали более тысячи рабочих Московского суконного двора у Каменного моста. Их выбранные представители (с ходатайством к царице) Дементьев и Егоров переданы в Тайную канцелярию. Там же они позднее скончались после допросов.

Аксель фон Мардефельд (1692— 1748), прусский посланник в России и современник царицы Анны в 1740-х годах, составит в Берлине «Записку о важнейших персонах при Дворе Русском» по приказу прусского короля Фридриха II. Так вот, он упоминает о пяти тысячах российских гражданах, погибших при допросах в Тайной канцелярии. Другие не столь известные иностранные мемуаристы того времени, менее дружелюбные по отношению к России, называют цифры на порядок больше.

Россия на протяжении нескольких лет жила в ужасающей атмосфере насилия, страха и доносов, которые переставали считаться чем-то постыдным, что необходимо было скрывать. Лишь немногие смельчаки, как граф Платон Иванович Мусин-Пушкин, обвиняемый в недонесении по делу о заговоре Волынского, имели смелость заявлять на допросе в ведомстве Ушакова: «Не донес я потому, что не желаю быть изветчиком!» Вот эти благородные слова стоили ему отрезанного языка и ссылки в Соловецкий монастырь.

В годы политических репрессий Тайной канцелярии пришлось заниматься и вопросами заграничной разведки, хотя официально такого специального поручения службе Ушакова никто не давал. Активно для так называемой внешней разведки привлекали российскую дипломатию и торговые миссии за границей, и в эти проблемы Тайная канцелярия почти не вмешивалась. Но уже созрела необходимость от спецслужбы интересоваться крамолой и среди российской эмиграции, особенно в поле ее зрения попали дела Семена Нарышкина в Париже, который вступал в сговор с разведчиками Франции и Швеции (от имени сторонников возведения на престол Елизаветы). В тот момент в Европе вышла скандальная книга «Московские письма» анонимного русского автора. Из этого издания иностранцы узнали о репрессиях при Анне и о «работе» наших спецслужб. И тогда выявить автора пытались российские послы за границей и одновременно Ушаков в Санкт-Петербурге.

Следственные органы не смогли установить автора (подозревали в авторстве «Московских писем» даже Волынского или Нарышкина). Особую активность проявлял посол царицы Анны в Лондоне, а затем в Париже Антиох Кантемир (1708—1744), известный русский поэт-сатирик и дипломат, деятель раннего русского Просвещения, сын бывшего молдавского правителя. А.Д. Кантемир в Лондоне пытался выявить автора и его английского издателя «Московских писем», но не добился успеха и написал по заданию царицы Анны опровержение на «клеветническую книгу» для Европы.

Императрица Анна Иоанновна после десяти лет царствования умерла осенью 1740 года, вскоре после жестокой расправы с группой кабинет-министра Волынского.

Карьерист и интриган герцог Иоганн Бирон окончательно пытался захватить власть в государстве, став регентом при малолетнем императоре Иване VI, но его ожидало противодействие других династических претендентов из дома Романовых. В этой борьбе незабвенный А.И. Ушаков принял сторону Бирона не лично, а уже как глава мощной Тайной канцелярии, представив России еще одну «новинку». Прежде, как верный слуга Отечества, глава тайного сыска не принимал участия в династических конфликтах и борьбе за российский престол именно в качестве главы спецслужбы.

При царе Алексее Михайловиче (правил в 1645—1676 гг.) руководители его Тайного приказа были не политическими фигурами, а рядовыми исполнителями воли царя. Граф Петр Андреевич Толстой в 1725—1727 годах после смерти Петра I участвовал в заговорах. Но больше он представлял в этих заговорах лично себя, то есть госчиновника Толстого, российского сенатора.

Андрей Иванович Ушаков же предоставил Биро ну не только лично себя, как он сделал это вместе с тем же Толстым в 1727 году, когда проиграл партии Петра II. Он дал ему поддержку своей Тайной канцелярии, имевшей намного больше веса в обществе, чем канцелярия времен Петра Толстого. И это могущество Тайной, и страх, и окружающая ее тревожная таинственность — все это взросло из организованных спецслужбой Ушакова массовых репрессий при императрице Анне. Вполне возможно, спецслужба, окрепшая и утвердившаяся в своем могуществе, ощутила себя частью государственной машины и даже политической силой, способной вмешаться в борьбу за трон.

В первые дни раздела власти (осенью 1740 года) Ушаков лично беседовал с главными сановниками империи, склоняя их принять регентство Бирона, а за ним стояла мрачная сила его Тайной канцелярии. Но ведь Ушаков реально в тот момент действовал в рамках закона, поскольку на своем смертном ложе умирающая императрица Анна подписала указ о назначении регентом герцога Бирона, и это для искушенного в политике Ушакова было прямым приказом обеспечить такой переход власти. Так что хитроумный Ушаков мог бы оправдаться тем, что в политику в своем стиле он так и не вмешался, исполняя только прямые свои обязанности по обеспечению госбезопасности в стране...

И возразить по факту такой защиты было бы нечего.