Николай Рыжков - Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?

С учетом всех этих обстоятельств Правительству нужна была, во-первых, буквально ежедневная, если не ежечасная, информация о публикациях в печати, на телевидении и радио, чтобы иметь возможность сразу же реагировать на биение пульса общественного мнения. Во-вторых, необходимо было объединить разные каналы и формы информации, поступавшей в Совмин, резко повысить уровень ее анализа. Исходя же из него следовало срочно вырабатывать меры активного противодействия курсу на разрушение существующего общественного строя.

Чтобы решить эти задачи и перейти в контрнаступление, нужно было иметь свой мощный аналитический и информационно-пропагандистский центр.

Кстати, еще на первых этапах работы нашего Отдела информации мы попросили ТАСС изучить вопрос о том, что представляют собой информационно-аналитические службы в правительствах разных стран, и получили очень интересные и полезные материалы. Оказалось, подобные структуры с широчайшими финансовыми, техническими и другими возможностями для всей системы государственного управления и ее связи с общественностью давным-давно функционируют во всех маломальски развитых странах. Во многих из них утро глав правительств начинается с изучения подготовленной, обработанной за ночь наиболее важной информации и выдачи соответствующих распоряжений органам управления.

В быстро осложнявшейся обстановке пришлось сначала ограничиться выполнением программы-минимум: сотрудники нашей информационной службы делали все, чтобы к девяти на столе у Председателя Совмина лежал обзор основного содержания газет и журналов всех политических направлений и передач телевидения и радио. Такие весьма квалифицированные обзоры прессы помогали ориентироваться в постоянно менявшемся круговороте событий, и я поручил своему Секретариату рассылать эти материалы всем моим заместителям для практического использования в работе.

Это была лишь первая и малая часть того, что мы наметили для решения информационно-пропагандистских задач, которые Правительству во все большей мере приходилось брать на себя. Но создать действительно мощную, технически оснащенную структуру, которая смогла бы противодействовать все более нагнетаемой рвавшимися к власти «демократами» волне тотальной лжи и истерии, с помощью чего они вели (и, увы, привели) народ, общество, страну на заклание, мы не смогли. Не успели.

И здесь я должен повиниться не только перед читателями, но, может быть, и перед самой Историей. Дело в том, что, отдавая себе полностью отчет в необходимости занять Правительству более самостоятельную позицию по многим вопросам жизни общества, в то же время я все же не преодолел до конца в собственной душе комплекса дисциплинированного члена партии, который, как и другие коммунисты всех поколений, считал себя обязанным безоговорочно поддерживать линию и решения ЦК. Будучи членом Политбюро, я выполнял его коллективные решения, указания Генерального секретаря и не выносил без крайней необходимости наши разногласия с ним на суд общественности. Читатель вправе спросить: а как же борьба за гласность? Увы, в жизни прогрессивные тенденции, все общественные закономерности пробиваются и укрепляются через преодоление противоречий, в том числе в сознании и поведении каждого человека.

Все эти — большие и малые, объективные и субъективные — факторы переплетаются причудливо и порой играют роль поистине роковую. Так произошло и с нашим намерением создать правительственную службу, способную противостоять антигосударственной, антинародной идеологии, насаждаемой современными геростратами. Как только я пришел к выводу о необходимости такого решения, я тут же — это было в середине 1990 года — распорядился подготовить проект Постановления о создании Комитета информации Совета Министров СССР. Вскоре он был мне представлен. Сформулированные для Постановления основные задачи Комитета состояли, говоря обобщенно, в широком ознакомлении средств массовой информации и всей общественности страны с деятельностью Правительства СССР и его социально-экономической политикой. Не менее важной задачей было получение разносторонней оперативной информации от центральных, республиканских и местных органов государственного и хозяйственного управления и ее обобщение. Намечалось создать надежную систему анализа выступлений в прессе по актуальным проблемам социального и экономического развития, состояния общественного мнения.

За всем этим стояла идея организации такой структуры, которая позволила бы Правительству перейти от обороны к широкому и активному наступлению на антисоветские, антисоциалистические, антигосударственные, антинародные силы. От этого зависела и судьба программы достаточно плавного, максимально безболезненного для общества перехода к регулируемой, социально ориентированной рыночной экономике, а значит — судьба страны.

Проект такого Постановления я направил в свой Секретариат для подготовки к обсуждению Президиумом Совета Министров. А затем он… как бы растворился в атмосфере кабинетов и коридоров здания Правительства. Несколько раз напоминал я своим, как мне казалось тогда, проверенным совместной работой помощникам об этом документе, требовал ускорить его обсуждение, получал заверения в полной готовности к этому, но, задавленный текущими событиями, так и не довел дело до конца. И только позднее, вспоминая ход событий, понял: это был совершенно сознательный саботаж, как уже сказано, жизненно необходимого и для самого Правительства, и для страны решения.

Теперь уже неважно, чем руководствовались те два-три человека, которые сумели проделать это. То ли они, донеся комуто из партийных «боссов» о нашем намерении, выполняли их указание, то ли получили многообещающие предложения от лидеров оппозиции, то ли и то и другое совпало?.. Так или иначе, но, не совершив более решительного, смелого поворота Правительства к самостоятельной, полномасштабной политической и информационно-пропагандистской работе, мы проиграли схватку, по существу не вступив в нее. Наверное, в той ситуации мы не сумели бы полностью нейтрализовать психологическую диверсию «демократов», окончательно остановить процесс разрушения общества и страны. Но нужно было помочь огромным массам людей сбросить с глаз пелену всеохватывающего обмана, показать его подлинные цели и ужасающие последствия. А сделать это было вполне реально, создав совместно с ЦК партии и Верховным Советом свои каналы на Центральном телевидении и Всесоюзном радио. Ведь именно там, прежде всего, и формировался насквозь лживый образ Советского государства, попирались исторические достижения общества, обгаживались отечественные святыни и нравственные ценности народа. И никакого противовеса этой циничной вакханалии не было! Так стоит ли после этого удивляться состоянию умов многих избирателей в те годы? Воистину, лучший метод обороны — наступление, но мы потеряли время. И вместе со своим тогдашним «полководцем» потерпели всей страной поражение в борьбе действительно исторического значения. Плюрализм мнений, который мы так пестовали, сыграл свою роковую роль. Помню, в те дни только на телевидении было пять (!) открыто оппозиционных передач. А сколько их в условиях «торжества демократии»? То-то… И все же, подводя итоги нашей работы над развитием демократических начал в деятельности Правительства, я с чистой совестью могу сказать: в целом, при всех наших недостатках и промахах, оно испытание гласностью выдержало и, более того, положило начало ее проникновению в другие властные органы страны. Наш опыт, документы, определяющие задачи и функции, формы и направления работы, легли в основу организации подобных информационных структур во всех ветвях и на всех уровнях государственной власти.