Владислав Зубок - Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева

Георгий Димитров, занимавший должность генерального секретаря Коминтерна до его роспуска в 1943 г., а затем назначенный завотделом международной информации ЦК ВКП(б), полагал, что Красная армия является более важным инструментом истории, чем революционные движения. В конце июля 1945 г., когда проходила Потсдамская конференция глав правительств СССР, США и Великобритании, Димитров и его заместитель Александр Панюшкин писали Сталину и Молотову: «Положение в странах Ближнего Востока, приобретающих все большее значение в современных международных условиях, настоятельно требует нашего пристального внимания, активного изучения обстановки в этих странах и организации соответствующих мероприятий в интересах нашего государства». Димитров и Панюшкин предлагали «увеличить штаты миссий в этих странах и полностью укомплектовать их подготовленным составом арабистов» {39} 39 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 717. Л. 90-97. . Дух «социалистического империализма», витавший среди советских руководителей высшего и среднего звена, совпадал с намерениями и честолюбивыми замыслами самого Сталина. Подобные настроения оказались на руку кремлевскому вождю, и он в послевоенное время продолжил преобразование Советского Союза в военную сверхдержаву.

Сталин пустил в оборот тезис о том, что все славянские народы должны создать союз, дабы в будущем вместе противостоять немецкой угрозе. Эти слова находили громадный отклик среди русской части советской элиты. Нарком танковой промышленности Вячеслав Малышев слышал на приеме в Кремле в марте 1945 г., как Сталин назвал себя новым «славянофилом-ленинцем», и записал в своем дневнике: «Целая программа на многие годы». Новая трактовка идеи панславизма, заимствованной из дореволюционных источников, находила большую поддержку среди русских должностных лиц. Генерал-лейтенант Александр Гундоров, возглавлявший Всеславянский комитет, организацию, созданную в годы войны для связи с антифашистскими движениями в оккупированных Германией славянских странах Европы, планировал созвать Первый Всеславянский конгресс в начале 1946 г. Он заверял Политбюро в том, что многочисленное «новое движение славянских народов» уже существует. Леонид Баранов, курировавший работу Всеславянского комитета в ЦК партии, называл русский народ «старшим братом» польского. Молотов до конца своих дней полагал, что русские — единственный народ с «каким-то внутренним чутьем», способный на то, чтобы строить социализм с «размахом, в мировом масштабе». В мышлении значительной части русских чиновников и военных стремление расширить границы советского государства и его влияние в мире все больше отдавало традиционным для царской России великодержавным шовинизмом {40} 40 Например, см.: Обсуждение поездки группы советских должностных лиц в Чехословакию на заседании Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС) 29 июня 1945 г. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 748. Л. 110-140); Восточная Европа в документах российских архивов, 1944-1953 гг. В 2 т. Т. 1 / Под ред. Т. В. Волокитиной, Т. М. Исламова, Г. П. Мурашко, А. Ф. Носковой и др. М.; Новосибирск, 1997. С. 30-32; Дневник Малышева. 28 марта 1945 (Источник. 1997. № 5. С. 128); Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М., 1991. С. 90. .

Для большого числа советских военачальников и других высокопоставленных чиновных лиц, оказавшихся на занятых советской армией территориях Европы, империализм обретал вполне зримое корыстное воплощение. Отбросив в сторону большевистский кодекс, предписывавший личную скромность и отвращение к частной собственности, они вели себя словно испанские конкистадоры в погоне за военными трофеями. Дача маршала Георгия Жукова под Москвой стали походить на музей редких мехов и фарфора, живописи, изделий из золота, бархата и шелка. Маршал авиации Александр Голованов забрал себе все, что находилось на загородной вилле Геббельса, и самолетом отправил в Советский Союз. Уполномоченный НКВД в Германии Иван Серов, по некоторым данным, присвоил запрятанный нацистами клад, в котором находилась корона короля Бельгии {41} 41 Montefiore S. S. Stalin: The Court of the Red Tsar. N. Y.: Alfred A. Knopf, 2004. P. 548-52. . Остальные советские маршалы, генералы и начальники спецслужб отправляли домой самолеты и поезда, доверху забитые дамским бельем, столовым серебром и мебелью, а также золотыми изделиями, антиквариатом и живописью. В течение первых месяцев, пока царила неразбериха, советские командиры и гражданские чиновники вывезли из Германии 100 тыс. железнодорожных вагонов с различными «строительными материалами» и «домашней утварью». Среди этой утвари было 60 тыс. роялей, 459 тыс. радиоприемников, 188 тыс. ковров, почти 1 млн. «предметов мебели», 264 тыс. настенных и напольных часов, 6 тыс. вагонов с бумагой, 588 вагонов с фарфором и другой столовой посудой. Сюда же входило 3,3 млн. пар обуви, 1,2 млн. единиц верхней одежды, 1 млн. головных уборов, а также 7,1 млн. курток, платьев, рубашек и предметов нижнего белья. Для советских людей Германия превратилась в гигантскую барахолку, где они брали бесплатно все, что хотели {42} 42 Кнышевский П. Н. Добыча. Тайны германских репараций. 1994. С. 20. .

Даже те советские руководители, кто не отличался личной алчностью, считали, что огромные страдания и жертвы Советского Союза в войну должны быть в достаточной мере компенсированы Германией и ее союзниками. Иван Майский, возглавлявший специальную комиссию по военным репарациям, записал в своем дневнике, пока ехал в феврале 1945 г. по территории России и Украины в Ялту, где проходила конференция лидеров стран коалиции: «Следы войны и вдоль всего пути: справа и слева разрушенные здания, исковерканные пути, сожженные деревни, поломанные водокачки, кучи кирпича, взорванные мосты». Во время переговоров с западными союзниками Майский ссылался на страдания советского народа как на один из аргументов в пользу того, чтобы брать с Германии более высокие репарации и вывезти немецкое промышленное оборудование в Советский Союз {43} 43 Ржешевский О. А. Сталин и Черчилль. Встречи, беседы, дискуссии. Документы, комментарии. 1941-1945. М., 2004. С. 494, 498-499; Майский — Молотову и др. 18 июня 1945 (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 7. Пап. 18. Д. 182. Л. 32-35). . Некоторые советские граждане даже полагали, что СССР кровью миллионов купил себе право иметь сферы влияния и захватывать чужие территории. Так, например, секретные сотрудники органов безопасности в Ленинграде в своем донесении передают слова, сказанные одним профессором философии: «Я не шовинист, но вопрос о территории Польши и вопрос о наших отношениях с соседями очень меня беспокоит после всех потерь, которые мы понесли в войне». Позднее этот тезис станет весьма широко использоваться в качестве оправдания советского господства в Восточной Европе и территориальных претензий к соседним странам {44} 44 Brandenberger D. Op. cit. P. 229. .