Джон Бэррон - Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»

Пономарев отметил, что американцы, похоже, не хотят продолжать переговоры, и спросил Морриса, есть ли такая возможность. Честно признав отсутствие военного опыта, Моррис спросил:

– А вы на их месте согласились бы на такое предложение?

Пономарев рассмеялся и пожал плечами, словно говоря: «Попытка – не пытка».

Во время других бесед с Моррисом Суслов и Пономарев много говорили о Никсоне. Они очень желали его победы на выборах, которые должны были состояться через две или три недели. Но Советам приходилось скрывать свою поддержку, чтобы случайно не задеть кандидата от демократической партии, Джорджа Макговерна. Хотя они предпочитали иметь дело скорее с Никсоном и Киссинджером, чем с кем-нибудь другим, Никсон все еще смущал их. Он одновременно атаковал Китай, улучшал советско-американские отношения и продолжал непопулярную войну во Вьетнаме, что пугало русских. Как ему это удается?

Моррис подумал: «Возможно, единственная причина – то, что он всегда знает, о чем вы думаете и что именно вы планируете, причем знает так же хорошо, как и вы сами».

Моррис с Евой вовремя вернулись в Чикаго и проголосовали за Никсона; тот победил на выборах 1972 года с небывалым перевесом: за него проголосовали пятьдесят штатов, кроме Массачусетса.

Моррису исполнилось семьдесят, за прошедшие тринадцать месяцев он шесть раз ездил в Советский Союз и в Восточную Европу. Ему хотелось избавиться от опасностей, отдохнуть и провести каникулы с Евой. Но в декабре Холлу предстояло ехать в Москву, чтобы присутствовать в церемониях празднования 50-летия основания Советского Союза, и он потребовал, чтобы Моррис его сопровождал. Хоть это было не в его правилах, он пожаловался Холлу, что не хочет оставлять жену одну на Рождество! А Холл спросил:

– Какого черта вас так волнует Рождество?

Морриса это изрядно расстроило. Он не воспринимал Рождество в религиозном смысле; более того, как преданный делу коммунист и атеист, не мог позволить себе даже ходить в церковь или синагогу. Но он мог наслаждаться рождественскими праздниками – иллюминацией и украшениями на Мичиган-авеню и Пятой авеню; выступлением музыкальных ансамблей Армии спасения. В Чикаго и Нью-Йорке рождественские каникулы были для Морриса счастливым временем. Рождество 1972 года в Москве стало для него тоскливым.

Ему пришлось слушать длинные усыпляющие речи, полные коммунистических клише, которые он слышал уже пятьдесят лет, и ездить вместе с Холлом на скучные ритуальные встречи. После того как Холл уехал обратно в Нью-Йорк, Моррис получил установочный инструктаж от помощника Пономарева Евгения Кузькова.

Кузьков начал разглагольствовать по поводу американской агрессии во Вьетнаме: «На повестке дня по всему миру стоит один и тот же вопрос: прекращение бомбардировок и окончание войны во Вьетнаме». Между тем Советы намеревались сделать все возможное для усиления северных вьетнамцев увеличением поставок оружия и продовольствия.

Проклятые китайцы все еще продолжали свой курс, подло понося Советский Союз и потворствуя расколу. Они перебросили войска из прибрежных районов напротив Тайваня и с вьетнамской границы к советским рубежам, пытаясь спровоцировать новые столкновения. В китайских школах распространяли карты, в которых крупные участки территории Советского Союза изображались китайскими, а людям внушали мысль о неизбежности войны с Советским Союзом. Чжоу Эньлай отказался от дружеских предложений Брежнева и заявил японцам, что существующий советско-китайский мирный договор – всего лишь бесполезный клочок бумаги.

На Ближнем Востоке одновременно и объектом для шуток, и болью Советов стал Египет. Русские вложили огромные средства в Египет, и что же они получили взамен? После смерти Гамаль Абдель Насера его преемник Анвар Садат бесцеремонно выставил русских из страны «без предварительных консультаций». Потом, после безуспешного заигрывания с Западом, арабы набрались наглости и попросили у Советов наступательное оружие.

– Мы им сказали: оружие, которое у вас есть, прекрасно зарекомендовало себя во Вьетнаме. У вас есть оружие даже лучше, чем у вьетнамцев. Не меньше, чем оружие, если не больше, вам нужны сила духа и нравственность. Не стоит сидеть в кафе, потягивая коньяк, и ждать, что оружие начнет воевать само собой.

Кузьков добавил, что египтяне предложили организовать встречу Садата и Брежнева, но Советы сказали «нет».

Советы также остерегались и не доверяли Северной Корее, и особенно непредсказуемому диктатору Ким Ир Сену. Северные корейцы только просили у Советского Союза «дай, дай, дай», но ничего не предлагали взамен. Кузьков сказал:

– Сейчас их линия – мирное объединение Кореи. Будет прекрасно, если они сумеют это сделать, но, насколько нам на данный момент известно, помочь им может только Господь Бог. Мы поддерживаем их курс, но с практической точки зрения, как можно объединить капиталистическую (Южную) и социалистическую Корею? Может быть, Ким знает ответ; мы – нет.

Из информации Кузькова Моррис сделал следующие выводы, которыми ФБР не замедлило поделиться с Белым Домом и Государственным департаментом:

Не стоит ожидать, что Соединенные Штаты получат от Советского Союза какую-то помощь по выходу из Вьетнама. Что бы Советы ни говорили о мирном сосуществовании, улучшении отношений и достижении соглашений, они намереваются нанести США самый унизительный геополитический удар, какой только смогут.

Действия Китая по отношению к Советскому Союзу соответствуют их злобной пропаганде. Они согласуются с тем, что китайцы говорили в Соединенных Штатах, а также с докладами «Соло» о советско-китайских отношениях. В целом китайцы становились все более воинственными и доставляли Советам все больше хлопот.

Советы презрительно относились к Египту и не желали больше вкладывать туда деньги. Возможно, египтяне захотят в частном порядке прислушаться к США.

Советы всегда боялись непредсказуемости, а именно такой они считали Северную Корею. Отношения между Советами и Северной Кореей были не такими близкими, как казалось; русские не будут поддерживать силовое объединение Кореи. Их мало беспокоила Корея, за исключением возможной опасности.

Рождественский вечер Моррис приятно провел у офицера КГБ Николая, который пригласил его, чтобы поговорить и выпить. Николай говорил по-английски с американским акцентом, задавал проницательные вопросы о Соединенных Штатах, избегал непрерывных лозунгов, делал вид, что ни во что не верит, кроме своей жены и детей, и позволял себе смеяться над явными нелепостями:

– Говорят, мы почти догнали Америку. Если это правда, Америка, должно быть, катастрофически быстро регрессирует.