Иван Клула - Борджиа

Летом 1506 года Лукреция получает грозное предупреждение — раскрытие заговора дона Джулио и его ужасное наказание. Осторожная по природе, она пытается, насколько возможно, скрыть свои чувства к деверю Гонзаги. Чтобы переписка оставалась в тайне, она снова прибегает к помощи Эрколе Строцци. Поэт пишет маркизу под псевдонимом Зилио. Все действующие лица этой переписки получили вымышленные имена: Гонзага стал Гвидо, а Лукреция — Барбарой, герцог Альфонс — Камилло, кардинал Ипполит — Тигрино, Изабелла д’Эсте — Лена. Строцци тем более охотно участвует в этом обмане, потому что считает, что муж Лукреции его оскорбил: после смерти отца — Тито Веспасиано Строцци Альфонс вынудил Эрколе вернуть все владения, пожалованные старому судье Геркулесом I в награду за его службу.

После карнавала 1507 года переписка обрывается. Гонзага приезжает с визитом ко двору Феррары. Долг герцогини — принять его со всеми почестями. На балу она танцует первый танец с ним с таким воодушевлением, что в тот же вечер у нее случается выкидыш. Но удовольствие от встречи с маркграфом настолько велико, что она поправляется с поразительной быстротой: через некоторое время после несчастного случая она с почестями встречает при своем дворе пятерых молодых кардиналов, которые покинули осаду Болоньи (ее вел Юлий II), чтобы иметь возможность участвовать в маскараде, организованном кардиналом Ипполитом. 22 февраля герцогиня настолько здорова, что может присутствовать на балу и на ужине в герцогском дворце, а потом принимать своих приближенных на вечере — фаворитку Николь и ее мужа Бигино Тротти, Барбару Торелли — любовницу Эрколе Строцци, Джованну де Римини и красавицу Анджелу Борджиа.

Через месяц после этих памятных праздников в Ферраре, 20 апреля, в замок въезжает уставший и пропыленный испанский всадник. Герцог в отъезде. Герцогиня сама принимает гонца — это Хуанито Гарсиа, паж герцога де Валентинуа. Он был свидетелем смерти своего хозяина у Вианы и теперь приехал сообщить об этом Лукреции.

Ужасная новость потрясла молодую женщину. Но она берет себя в руки и продолжает принимать прошения, который в этот день жители Феррары приносят своему герцогу. Выполнив долг государыни, она удаляется в монастырь Corpus Domini (Тела Господня). По ее приказу по всей Ферраре раздается похоронный звон колоколов, а сама она размышляет о трагической кончине своего брата, который на протяжении всей ее жизни был для нее орудием судьбы.

Именно благодаря ему, его значимости, но также и его преступлениям она сегодня занимала этот трон. Даже страдая, даже бунтуя, она всегда соглашалась с его решениями, хотя часто была всего лишь игрушкой в его руках, но сознавала, что все его действия были направлены на достижение высшего блага — ради величия клана, ради состояния Борджиа. Она сама согласилась с такой судьбой. Теперь отец мертв, брат погиб, пришло ее время принять вызов: она попыталась спасти наследство Романьи, использовала всю силу своего убеждения, чтобы освободить Чезаре, и она этого добилась! Князь снова мог начинать свой взлет. План был готов, почти заключен союз с императором, Наварра могла бы стать трамплином для новой славы… Увы! Смерть оборвала нить этой судьбы, с которой она хотела связать свое будущее и будущее герцогства Феррарского, будущее, в котором Чезаре Борджиа объединил бы итальянских государей, освободив народы от мелких тиранов и иностранной угрозы.

Лукреция очень рано повзрослела, она привыкла приносить себя в жертву и подчиняться интересам других, у нее никогда не было ни времени, ни возможности выразить свои мысли, как это сделал Чезаре для Макиавелли. Вместо того чтобы обвинять ее в легкомыслии и податливости, отводя ей роль любовницы, созданной только для животных удовольствий, следует вспомнить, насколько уважал ее отец, много раз доверявший ей управлять делами. Она умела совершать возвышенные поступки. Это доказывает тот факт, что, когда Чезаре умер, она заказала Строцци сочинить прекрасную поминальную песнь. Де Валентинуа предстает в ней как герой, посланный Провидением, чтобы объединить Италию и вернуть ей славу античного Рима. Это было лучшее надгробное слово для сумрачного Чезаре.

Колесо фортуны поворачивается в сторону папы Юлия II. Он обеспечил падение Бентивольо в Болонье — это происходит 10 ноября 1507 года. Оказавшиеся в самой гуще событий Альфонс д’Эсте и Франциск де Гонзага вынуждены покориться воле грозного понтифика. Отправляясь в августе на поле битвы, маркиз встречается с Лукрецией. Через некоторое время в Ферраре становится известно, что Лукреция снова беременна. С великим ликованием она загодя готовится к будущим родам: колыбель, приданое для новорожденного, разноцветный полосатый полог для колыбели ребенка, кровать для родов с серебряным балдахином. Комната, в которой будут происходить роды, обита коричневой и золотой тканью, обтянутой красной сеткой. Франциск де Гонзага знает обо всех этих приготовлениях из писем Строцци-Зилио, который даже приезжает в Мантую, чтобы обо всем сообщить лично маркизу. Шпионы маркизы Изабеллы сообщают об этом Альфонсу. Эти разоблачения вызвали подозрения герцога. 2 апреля 1508 года, когда у молодой женщины начались первые схватки, он вдруг решает уехать в Венецию под весьма благовидным предлогом: он не хочет снова оказаться свидетелем неудачных родов. Но утром 4 апреля родился совершенно жизнеспособный мальчик. Его назвали в честь деда Геркулесом, позже он станет Геркулесом II. Альфонс немедленно возвращается в Феррару. Как ему и донесли, ребенок некрасив — у него плоский нос, но он здоровый и крепкий. Чтобы об этом знали все, он демонстрирует голенького младенца послам, приехавшим с поздравлениями. Но дела политические призывают его: счастливый отец вынужден уехать — на этот раз во Францию, что очень устраивает Лукрецию.

Строцци только что прочитал герцогине первые стихи маленькой поэмы, сочиненной им в честь новорожденного. У него есть новости о Франциске де Гонзаге. Маркграф оскорблен тем, что его официально не уведомили о рождении маленького Геркулеса, только его супруга Изабелла получила письма от своих братьев Альфонса и Ипполита. Как мог он в такой ситуации приехать в Феррару? Верный Строцци-Зилио, однако, очень настойчив: «Если бы вы приехали, моя повелительница получила бы большее удовольствие, чем если бы ей дали 25 000 дукатов. Я не в состоянии выразить, насколько велика ее страсть». В другом письме уточняется, что Барбара (Лукреция) хотела бы написать своей рукой, но что глаза ее не видят страницу, настолько она слаба после родов. Она хочет, чтобы Гонзага помирился с Альфонсом — тогда он сможет навестить ее. Это письмо было явно перехвачено, потому что в марте 1508 года некая таинственная личность, обозначенная в письмах Зилио под буквой М…, является к Лукреции и предлагает свои услуги в качестве посредника — отправиться в Мантую поговорить с Гонзагой об этом примирении. И действительно, этот человек едет туда. Он показывает маркграфу маленький портрет Лукреции. Явно то, что молодая женщина никаких других поручений ему не давала. Скорее всего, было задумано завлечь Гонзагу в Феррару и смутить его, доказав существование его интимных отношений с Лукрецией. В роли шпиона — а это мог быть только он — вполне возможно, выступил Мазино дель Форно, приближенный кардинала Ипполита. Строцци, Лукреция и Гонзага после этого случая стали гораздо осмотрительнее. Они немедленно после прочтения сжигали письма. Но теперь их отношения перестали быть тайной, тем более что Изабелла выдала их своему брату герцогу Альфонсу. Интрига зашла слишком далеко, а страсть главных действующих лиц настолько велика, что все неминуемо должно было закончиться драмой.