Юлиан Семенов - Межконтинентальный узел

- А я могу развернуться и уехать? - спросил Уолтер-младший.

Полицейский оглянулся на трассу:

- Хорошо. Я на всякий случай выйду на осевую, не ровен час, кто-нибудь вмажет в вас из-за поворота... - И, достав из "Лады" жезл, неторопливо пошел на середину улицы.

- Подольше заводите мотор, Лилиан, - тихо, каким-то скрипучим голосом сказал старший. - И не торопитесь разворачиваться. Я хочу посмотреть, зачем они вытащили носилки из "скорой помощи"...

- Да замолчите же вы! - Лицо Ника стало жестким, р у б л е н ы м, и Уолтер-младший понял, что никакой он не помощник, а настоящий руководитель операции; "старший" - ширма, даже в этом играли.

Когда Лилиан наконец тронула машину, Ник отчетливо увидел, как в "скорую помощь" всунули носилки; сомнений не было - окровавленная простыня, недвижное тело; "объект" устранили красные, видимо, смогли проследить его; не зря Лайджест дважды повторил во время последнего инструктажа, уже после совещания у ЗДРО, что у военных, в конторе Уолтера-младшего, возможна утечка информации; маменькин сынок, прощелыга, из-за него потеряли такого человека! Ну, разгильдяи!

До Чек Пойнт Чарли ехали молча, не произнося ни слова; Уолтер-младший предупредил, чтобы не вступали в объяснения, если машину задержат пограничники ГДР: "Вы не знаете здешней обстановки, говорить буду один я, молчите".

Офицер вышел из будки, козырнул, попросил предъявить документы тех, что в штатском.

- Они тоже офицеры, - улыбнулся пограничнику Уолтер-младший. - Устаешь от постоянного ношения формы...

- Я понимаю, - ответил офицер вполне дружелюбно. - В выходные дни я тоже переодеваюсь в штатское.

Он зашел в будку; Уолтер-младший обернулся; Ник бросил под язык эвкалиптовый леденец, пососал его мгновение, а потом разгрыз; "старший" спросил разрешения закурить - на этот раз у Лилиан; выпускник Гарварда, играющий в свинопаса, снова подумал Уолтер-младший. Люди, лишенные собственного "я", живут по легенде, которая придумана для них невидимками, раскассированными по научным центрам, издательствам, специализирующимся на выпуске детективной литературы, и конторам, которые приобретают права на сценарии боевиков для Голливуда.

- Эта процедура всегда длится здесь так долго? - тихо, одними губами, спросил Ник.

- Когда как, - ответила Лилиан, нервно сжимая руль маленькими, словно у девочки, пальцами. - Не хотите угостить меня вашим эвкалиптом?

"Старший" не сдержался, хмыкнул:

- Двусмысленная просьба.

Лилиан - сама наивность, личико кукольное - обернулась:

- Почему? Я действительно люблю эвкалиптовые леденцы... И в это время из будки вышел полицейский; документы он держал в руке; козырнув, спросил:

- Откуда следуете?

- Из столицы Германской Демократической Республики, - ответил Уолтер-младший, - откуда же еще?

- Вы, случаем, не ехали по Любекштрассе?

- А в чем дело? - Уолтер-младший облизнул пересохшие губы. - Что-нибудь случилось?

- Там только что убили человека... Может быть, видели что-то такое, что может помочь расследованию...

- Убили человека?! - Уолтер-младший неловко сыграл крайнюю степень изумления, обернулся к "старшему" и Нику, перевел им на английский, хотя оба прекрасно поняли пограничника.

- Действительно, нас обогнала полиция, - сказала Лилиан. - Мы ехали довольно медленно, неужели там убили кого-то?! Кто?!

Пограничник внимательно посмотрел на спутников Уолтера, а потом перевел тяжелый взгляд на него.

- Вы не откажетесь в случае необходимости ответить на вопросы криминальной полиции?

- Пожалуйста, обратитесь к моему командованию, - сказал Уолтер-младший. Я обещаю вам доложить руководству о случившемся... Без санкции командования мне нечего сказать вашей криминальной полиции...

- А вашим спутникам? Им тоже нечего сказать?

Уолтер-младший снова перевел и без того понятный всем вопрос; Ник, "старший" и Лилиан ответили, что они не заметили чего-либо подозрительного...

Когда "додж" уже был в американской зоне, "старший" процедил:

- Ставлю тысячу против одного, что тех немцев, которые имели право доступа в ваш гараж, где стояла эта машина, уже нет в городе...

Уолтер-младший обернулся так, словно тело его было составлено из гуттаперчевых шарниров:

- Хотите сказать, что это я виноват в трагедии?!

- А кто же еще? - Лицо Ника свело гримасой гнева. - Кто еще мог знать обо всем?! Кроме него, - он ткнул пальцем в "старшего", - меня и вас?! 6

Зинеджо спускался по лестнице по-кошачьи, очень мягко, чуть приседая, с т о р о ж к о, но при этом стремительно; Шааби бежал следом за ним на цыпочках, потому что каблуки его туфель были огромны; видимо, страдал из-за своего роста - хотел казаться высоким; Зинеджо дважды обернулся, лицо перекосило гримасой, прошептал:

- Тише ты!

Возле парадной двери Зинеджо замер, осторожно выглянул в окно; сейчас должна притормозить машина: "вольво", марки "ДЛ-244", стэйшэн вагэн [фургон]; заднюю дверь откроют; посмотрел на часы; еще десять секунд, все идет как надо, по плану; только бы выбраться из этого проклятого города; полгода отдыха гарантировано, скорее к морю, окунуться в тяжелую, соленую воду, растянуться на горячей гальке, чувствуя, какое сильное и большое у тебя тело, как оно вбирает сладостное тепло земли; машина плавно затормозила; человек в очках, сидевший на заднем сиденье, открыл дверцу; итальянец обернулся к Щааби:

- Порядок, наши здесь.

Он вышел из подъезда, согнувшись, словно перебегал поле, простреливаемое снайперами; такое ощущение он испытал в Африке, когда подрядился провести пару операций в Мозамбике; вернувшись в Кейптаун, пил неделю, стараясь забыть этот безнадежный, холодящий изнутри ужас.

Шааби шел следом, не в силах сдержать улыбку счастья. 7

...Зинеджо убили, когда он занес ногу в автомобиль; Шааби сначала ничего не понял, распрямился, словно наткнувшись на невидимую преграду; три пули из бесшумного пистолета размозжили ему лицо и разорвали грудь; "вольво" резко взяла с места, пронеслась по пустынной улице, свернула за угол; притормозила возле машины, за рулем которой сидел Бинальти, он же Бинетти, выскочили из "вольво", пересели к нему и погнали в центр. 8

Прошке включил "воки-токи" [переговорное устройство] и спросил: - Ты еще видишь их?

Его помощник Франц, сидевший за рулем маленького "фольксвагена", ответил:

- Да.

- Сфотографировал, когда они пересаживались в другую машину?

- Да.

- Веди их. Они поедут в аэропорт. Если нет, я на связи, контакт в условленном месте. Понял?

- Все понял. До встречи. "Если немец честен, он до конца честен"

Герберт Граузе работал в криминальной полиции последний год - в декабре можно выйти на пенсию, ни дня он не проведет здесь более; когда телевидение начинало показ очередного таторта [детективный телесериал, еженедельно показываемый в ФРГ], он, если жена и дочь уезжали в гости, выключал я щ и к, а когда они были дома, поднимался к себе на второй этаж (переделал чердак под столярную мастерскую, здесь и спал; запах свежеструганого дерева прекрасен, отдыхал, работая за маленьким станком; сам сделал мебель, баварский стиль, под деревенскую старину).