Михаил Смолин - Тайны русской империи

Та божественность, которой императоры пытались освятить свою власть, была очень аморфной в духовном смысле. Божеств, почитавшихся в Риме, было множество, и императору и его противникам могли покровительствовать разные потусторонние силы, поэтому на власть смотрели более всего как на успех, а от этого власть любого императора была всегда под большой угрозой узурпации. Прижизненное личное возведение императоров себя в ранг божества также добавляло не много нравственного влияния на разные нации, населявшие империю, привыкшие к своим национальным богам.

Оставалась одна бездуховная материальная сила, которая не могла находить в нации глубокого, а главное, длительного уважения и разумного подчинения.

Судьбоносная роль св. равноапостольного Константина Великого.Империю и императорскую власть спас от судьбы всех деспотических монархий (подобных державе Александра Македонского и разнообразным восточным деспотиям) Константин Великий, сумевший придать римской власти христианский смысл, то есть понятия делегации власти от Бога и обязанности властителя служить Божьему Промыслу.

Еще при императоре Диоклетиане (284—305) территория Римской империи была им разделена на Западную и Восточную. Восточную Диоклетиан взял себе в управление, а в Западную назначил своего друга Максимиана. Кроме того, он назначил еще двух цезарей в помощники: себе — Галерия на Балканский полуостров, а Констанция Хлора — Максимиану, в Испанию, Галлию и Британию.

После Диоклетиана в государстве началась смута, в одно время на римских территориях было шесть императоров. Константин Великий был наследником Констанция Хлора и вел борьбу с наследником Максимиана — его сыном Максенцием. Константин разбил его легионы под Римом и объединил в своих руках все западные владения Рима. В восточной части империи власть в свои руки взял зять Константина — Валерий Лициний, после упорной борьбы с которым в 324 году по Р.Х. Константин стал единовластным правителем Римской империи.

Еще во время борьбы с Максенцием императору Константину Великому было видение на небе креста с надписью «Сим победишь». С тех пор вместо серебряного орла Константин повелел на знамени своего войска изобразить христианский крест.

В своем Миланском эдикте (313 г.) он провозгласил равноправие христиан в империи, а несколько позже ввел, по сути, господствующее положение христиан в Римском государстве, в том числе и привилегию в занятии государственных должностей.

Ища поддержки у христианской церкви, император Константин заботился и о сохранении христианских истин в их непорочности. Так, им был созван Первый Вселенский Собор в Никее в 325 г. Собор осудил ересь Ария и составил Символ Веры.

Наряду с этими грандиозными духовными реформами в жизни империи Константин перенес и столицу Римской империи из Рима на Восток, основав на месте древней греческой колонии Византии город, который впоследствии стал называться Константинополем. Этот акт, но сути, явился попыткой основать Новый Рим, перенеся центр Римского государства из ветхого Рима, который безнадежно разлагался.

«При многих усовершенствованиях правительственного механизма, вводимых императорами, — писал Л.Л. Тихомиров, — при несомненном величии многих императоров, государство, видимо, чахло, потому что под ним погибало живое общество. А это отчасти, конечно, происходило и оттого, что скудные нравственные основы античного общества не могли удерживать в нем лучших людей. Они все уходили в христианство. От кесарей, Сената и республики они уходили ко Христу Распятому, живя с минуты перехода интересами, не имеющими ничего общего с интересами империи» {13} 13 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 137. .

Итак, в Римской империи появилась христианская церковь или, сообразно римскому юридическому мышлению, Corpus Christianorum (сословие христиан).

До Константина «тысячелетнее государство и трехсотлетняя церковь стояли друг перед другом чуждые, не желавшие и не искавшие друг друга.

Константин, как государственный человек и ученик христиан, умел, однако, понять, что эти две силы не только могут соединиться, но что соединение им обеим одинаково нужно.

В этом и состоит его великая идея, показывающая в Константине одного из тех немногих исторических гениев, которые умеют открыть человечеству новую линию движения и строения…

Империя Римская уже утратила свой идеократический элемент и разлагалась именно оттого, что не могла его почерпнуть в разлагающемся античном мире. Если бы можно было почерпнуть его в новом мире христианства — это было бы спасением империи, возрождением государственности.

Таким образом, при более глубоком анализе взаимных нужд, казалось, церковь и империя могли протянуть взаимно руку… Константин и решился это сделать» {14} 14 Там же. С. 138. .

Евсевий Памфил — первый историк христианства — в своем «Похвальном слове Царю Константину» так пишет о новом христианском понимании власти: «Миром правит Второе Лицо Троицы — Слово Божие, а от него “заимствует образ верховного царствования сам друг Божий, наш Царь (Константин), и всем, что на земле подчинено его кормилу, управляет, подражая Всеблагому”« (гл. 2). «От этого всеобъемлющего разума он разумен, от этой мудрости — мудр, от причастия этому благу — благ, от общения с этою правдою — праведен, от приятия этой высочайшей силы — мужественен» (гл. 5).

Крест Византийской империи.Эпоха Византии, обнимающая собою свыше тысячелетия (395—1453), получила в западной историографии под влиянием революционно-просветительских идей XVIII века пренебрежительное наименование Средних веков — некоего регрессивного и переходного времени от Античности к Возрождению. Долгое время Византийская эпоха полагалась периодом темным в человеческой истории, и вслед за Гиббоном историю Византии считали лишь историей упадка и разрушения Римской империи, не находя в ней ничего самобытного и отличного от Первого Рима.

Знания о Византии были долгое время столь туманны, что только усилиями таких византинистов XIX — начала XX века, как Финлей, Гопф, Герцберг, Бюри, Гельцер, Гесселинг, Крумбахер, стало возможно изменить восприятие византийской истории. В это же время сложилась и отечественная школа византинистики, представленная именами А.П. Лебедева, А.Л. Спасского, Ф.А. Курганова, Ф.А. Терновского, Н.А. Скабалоновича, В.В. Болотова, И.В. Попова, И.И. Соколова, В.Г. Васильевского, Ф.И. Успенского, А.А. Васильева, Ю. А. Кулаковского и других.

Чем более развивалась византинистика, чем более она углублялась в предмет своего изучения, тем больший интерес вызывала в России империя — наследница великого Рима, ибо Византийская империя почти до самого последнего времени своего существования занимала особое, первенствующее место в культурном мире, распространяя среди варварских племен идеалы христианской жизни.