Сергей Нефедов - История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции

Как полагает С. Уиткрофт, [1691]на динамику среднего роста и на динамику смертности влияли одни и те же механизмы, поэтому естественно предположить наличие корреляции между ростом новобранцев и смертностью. Действительно, корреляция между ростом рекрутов призывов 1881–1911 годов и средней смертностью за время их жизни до призыва оказывается равной -0,86. [1692]Если же мы исключим из данных Б. Н. Миронова странный скачок роста рекрутов в 1889–1891 годах, [1693]и посчитаем корреляцию за 1893–1911 годы, то она окажется равной – 0,91, то есть увеличение роста рекрутов практически точно следовало за уменьшением смертности. Как было показано выше, уменьшение смертности было вызвано распространением здравоохранения и санитарии, очевидно, и увеличение роста рекрутов было в первую очередь результатом успехов здравоохранения и уменьшения эпидемической заболеваемости.

Впрочем, увеличение роста новобранцев было относительно небольшим: за 1893–1912 годы оно составило 10 мм, то есть 0,5 мм в год. Увеличение роста отнюдь не свидетельствовало об улучшении здоровья новобранцев: количество призывников, забракованных по состоянию здоровья за 1874–1901 годы возросло почти вдвое. [1694]Более того, имелась положительная и довольно существенная корреляция между процентом забракованных и ростом призывников (0,78) – как будто увеличение роста призывников свидетельствовало не об их здоровье, а, скорее, наоборот (подсчитано по таблице 7.8).

Ухудшение состояния здоровья призывников признавали как военные, так и врачи, экономисты и политики: «Понижение достатка в земледельческом населении коренных русских губерний, дававших основу нашей армии, – писал военный министр генерал А. Н. Куропаткин, – отразилось понижением физических качеств населения, уменьшением роста, замедлением физического развития, большей восприимчивостью к заболеванию. Когда земля стала плохо кормить население, увеличилось хождение на заработки, в том числе и в города. В деревнях развился сифилис, занесенный из городов и фабрик, число сифилитиков, поступающих в войска, стало увеличиваться. Увеличились также заболевания, связанные с алкоголизмом. Очень возросло и заболевание глазами». [1696]Известный исследователь Д. Н. Жбанков писал в 1904 году: «Здоровье и физическое развитие призываемых непрерывно и в очень значительной степени ухудшается по всей России… Очевидно, хронические неурожаи и голодовки и постоянно ухудшающееся благосостояние сельского населения сильно отражаются на здоровье народа». [1697]«С каждым годом армия русская становится все более хворой и физически неспособной, – писал в 1909 году один из лидеров черносотенного движения М. О. Меньшиков. – До трех миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, „опротестовать“ их. Из трех парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И несмотря на это, срок солдатской службы всё сокращается. Хилая молодежь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, – вот причины физического истощения… Сказать страшно, какие лишения до службы претерпевает иногда новобранец. Около 40 процентов новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу. На службе солдат ест кроме хорошего хлеба отличные мясные щи и кашу, т. е. то, о чем многие не имеют уже понятия в деревне…» [1698]«Плохое питание, сменяющееся полным голоданием… имеет своим следствием ухудшение народного здравия, – писал видный экономист и один из кадетских лидеров А. А. Кауфман, – мало того – прямое физическое вырождение народных масс. Это ясно видно из данных о числе забракованных при приеме на военную службу…» [1699]

Хотя крестьянство составляло подавляющую часть населения России, понятие «народ» не исчерпывалось крестьянством, в него входили также наемные рабочие разных категорий. В конце XIX века, по некоторым данным, в Европейской России насчитывалось около 10 млн. ежегодно работавших по найму, [1700]но это были не постоянные рабочие, а преимущественно крестьяне-отходники или батраки. Наиболее многочисленную группу составляли батраки, которые нанимались на разные сроки: на несколько дней, на лето, на год. Вследствие кратковременности земледельческого сезона, когда «день кормил год», поденная плата батраков в сезон была довольно велика (см. рисунок 7.8), но большую часть года они не имели работы, поэтому плата за летний день ничего не говорит об их уровне жизни. Формально рабочие и батраки получали не меньше, чем в «благополучные» времена XVII века, но, как отмечалось в главе I, структура расходов и доходов в те времена и в конце XIX века была несопоставимой, поэтому какое-либо сравнение уровня жизни не может быть правомочным.

рис. 7.8. Средняя поденная плата батрака в период уборки урожая на Черноземье и строительных рабочих в Петербурге в пудах ржи. [1701]

Сравнивая рисунки 7.5 и 7.8, можно заметить, что тренд реальной заработной платы на Черноземье ведет себя примерно так же, как тренд душевого сбора; он колеблется, но в целом имеет скорее нейтральную тенденцию. Оплата рабочих, нанимавшихся на целый год, более репрезентативна; в среднем по Черноземью она составляла в 1870-х годах 49 руб., в 1880-х – 51 руб., в 1890-х – 53 руб. (в пересчете на хлеб 93, 92 и 98 пудов ржи). [1702]При этом оказывается, что рублевая плата батрака-мужчины существенно меньше той суммы, которую, по воронежскому обследованию, получала от работы по найму и других «промыслов» средняя семья крестьян-рабочих (таблица 6.3) – очевидно, в этих семьях наймом подрабатывали и женщины. Как показывают результаты обследования, семьи крестьян-рабочих относились к числу бедных, и судя по динамике заработной платы, их положение на протяжении 30 лет существенно не менялось.

Другую значительную группу (ок. 3 млн.) составляли строительные рабочие, а также землекопы, грузчики и различные чернорабочие. Обычно это были отходники, которые уходили из деревни на лето; большую часть года строители были без работы, поэтому их довольно высокая поденная плата, так же как в случае с батраками, мало что говорит об уровне жизни. Наиболее квалифицированные среди строительных рабочих, каменщики, зарабатывали за лето до 160 руб. и после рабочего сезона приносили домой по 110–115 руб. Хотя заработки были высокими, работа каменщика была очень тяжелой: «Спины так надламываются, что некоторые с половины лета возвращаются домой на побывку». [1703]Как видно из рисунка 7.8, динамика оплаты строительных рабочих в общем подобна динамике оплаты батраков, но спад 1891–1895 года менее выражен, и в то время как для чернорабочих (также как для батраков) общая тенденция нейтральная, для более квалифицированных рабочих (плотников) она скорее слабо повышательная.