Франсуа Гизо - История цивилизации в Европе

С другой стороны, религиозный переворот совершился в Англии совсем не так, как на материке Европы; он был, по крайней мере отчасти, делом самих английских королей. Правда, и в Англии издавна уже совершались попытки народной реформы, которая не замедлила бы, без сомнения, обнаружиться с полною силою. Но Генрих VIII предупредил ее; революция была предпринята самою королевскою властью. Вследствие этого, английская реформация, как уничтожение церковных злоупотреблений и тирании, как освобождение человеческого духа, сначала была далеко не так радикальна, как реформация континентальная. Она, как и следовало ожидать, совершилась в пользу инициаторов ее. Король и сохраненные им епископы разделили между собою богатства и власть, оставшиеся после предшественника их, папы. Такой образ действий не остался без последствий. Реформа, как утверждали, совершилась, но большая часть побуждений, заставлявших желать ее, по-прежнему существовали. Она проявилась снова, в народном духе; она потребовала от епископов того, чего прежде домогалась от римского престола; она обвиняла их за то, что власть каждого из них равнялась папской власти. Каждый раз, когда общая судьба религиозной революции была в опасности, каждый раз, когда дело шло о борьбе с прежнею церковью, все протестантские партии соединялись между собою и вместе сопротивлялись общему врагу. Но с окончанием опасности возобновлялась внутренняя борьба; народная реформа снова вступала в борьбу с реформою королевскою и аристократическою, раскрывала ее злоупотребления, жаловалась на ее тиранию, требовала исполнения ее обещаний и восставала против желания ее подражать низвергнутой ею же самою власти.

В то же время в гражданском обществе Англии обнаружилось стремление к освобождению, потребность в политической свободе, до тех пор совершенно неизвестная или по крайней мере бессильная. В течение XVI века коммерческое благосостояние Англии возрастало с необыкновенною быстротою, а поземельная недвижимая собственность переходила по большей части от одних владельцев к другим. Возрастающее раздробление английских земель в XVI веке – факт не достаточно еще исследованный, оно зависело от разорения феодальной аристократии и от многих других причин, исчислять которые было бы теперь слишком долго. Все документы показывают нам чрезвычайное увеличение числа поземельных собственников и переход большей части земель в руки джентри, т. е. низшего дворянства и буржуазии. Высшее дворянство, заседавшее в палате лордов, в начале XVII века было далеко не так богато, как члены палаты общин. Итак, одновременно с усиленным развитием промышленного богатства, совершалась важная перемена в богатстве поземельном. Вслед за этими двумя фактами, появился и третий – новое движение умов. Царствование Елизаветы составляет, может быть, эпоху наибольшей литературной и философской деятельности в Англии, эпоху плодотворных и смелых мыслей. Пуритане не колеблясь исчерпывали до последних результатов свое узкое, но могучее учение. Другие, менее нравственные, но более свободные, чуждые всякому принципу, всякой системе, с жаром воспринимали все идеи, обещавшие какое-нибудь удовлетворение их любопытству, какую-нибудь пищу их умственным потребностям. Там, где умственное движение составляет живое наслаждение, свобода скоро делается потребностью и также скоро из общественного мнения переходит в государство.

На материке, в некоторых странах, куда проникла реформация, точно так же появилась наклонность того же рода, известная потребность к политической свободе; но этой новой потребности не доставало данных для преуспеяния; она ни в чем не находила поддержки, не находила точки опоры ни в учреждениях, ни в нравах; она оставалась смутною, не уверенною в самой себе, и напрасно искала средств к достижению своей цели. В Англии положение дел было совершенно другое; там дух политической свободы, вновь проявившийся в XVI веке под влиянием реформации, нашел готовую точку опоры и средства к действию в прежних учреждениях, во всем общественном строе страны.

Всем известно первоначальное происхождение свободных учреждений в Англии; всем известно, каким образом в 1215 году союз высших баронов исторгнул у короля Иоанна великую хартию (Magna Charta). Менее известно то, что хартия эта от времени до времени была подтверждаема большинством королей. Между XIII и XVI веками насчитывается более тридцати таких подтверждений. Кроме того, к ней прибавлялись новые статуты, которыми она поддерживалась и развивалась. Поэтому она жила, так сказать, без перерывов и без промежутков. В то же время образовалась палата общин и заняла место в верховных учреждениях государства. Собственно говоря, она укоренилась в Англии еще при Плантагенетах, хотя и не играла при них особенно важной роли; управление государством еще не принадлежало ей, не находилось даже под ее влиянием; она принимала в нем участие только по приглашению короля и то нерешительно, неохотно, опасаясь запутаться и навлечь на себя нарекание, почти не желая увеличить свою власть. Но когда дело шло о защите частных прав, достояния или домашнего спокойствия граждан – одним словом, личной свободы, – тогда палата общин с величайшею энергиею и настойчивостью исполнила свой долг и полагала начало тем принципам, которые легли в основание английской конституции.

После Плантагенетов, и в особенности при Тюдорах, палата общин, или лучше сказать весь парламент, представляется в совершенно ином виде. Он уже не так успешно, как при Плантагенетах, защищает личную свободу граждан. Произвольные аресты, нарушения частных прав встречаются гораздо чаще и чаще оставляются без протеста. Зато в общем управлении страны парламент занимает гораздо более видное место. Чтобы изменить государственную религию, чтобы установить порядок наследования, Генрих VIII нуждался в орудии, в общественной опоре; таким орудием послужил для него парламент, и в особенности палата общин, при Плантагенетах она была центром сопротивления, гарантиею частных прав; при Тюдорах она сделалась средством управления общей политики. Вот причина, по которой так усилилось значение палаты общин, несмотря на все виды тирании, которым она подчинялась, которым она даже служила. К концу XVI столетия положены уже были основания настоящей ее власти, – той власти, на которой, собственно говоря, и основывается представительное правительство.

Итак, свободные учреждения Англии в конце XVI века представляются в следующем виде: 1) издревле существующие правила, принципы свободы, которых никогда не теряли из виду ни население, ни законодательство, 2) примеры, воспоминания свободы, смешанные, правда, с примерами и воспоминаниями противоположными, но достаточные для того, чтобы узаконить и поддержать народные требования, чтобы служить опорою для защитников свободы в борьбе с произволом и тираниею, 3) местные, частные учреждения, богатые зародышами свободы: суд присяжных, право соединяться, носить оружие, независимость муниципальной администрации и суда, 4) наконец, парламент и его сила, в которой больше, нежели когда-либо, нуждалась королевская власть, расточившая большую часть своих независимых доходов, домен и феодальных прав, и принужденная обращаться для собственного содержания своего к содействию страны.