Алексей Щербаков - Декабристы. Беспредел по-русски

4) лишением права ссылать и наказывать без воли Сената…

…

2. Учреждение Сената, составленного из 200 наследственных пэров (Pairs), магнатов или вельмож государства, из 400 представителей дворянства и из 400 представителей народа.

3. Дарование 200 наследственным вельможам государства уделов городамии поместьями.

4. Конечное и всегдашнее истребление имени Польша и Королевства Польского и обращение всей Польши, как Прусской, так и Австрийской, в губернии Российские.

…

8. Упразднение рабства в России ( очевидно, имеется в виду отмена крепостного права. – А. Щ. ) …

…

12. Переселение половины жидовиз Польши в ненаселенные губернии России и обращение их в веру.

13. Истреблениераскола скопцов и всех расколов, брачное состояние отвергающих.

14. Назначение земель солдатам, урочные леты выслужившим, и дарование им привилегий и льгот с обязанностью пахать.

…

18. Вольное книгопечатание.

…

21. Вольная продажа вина и упразднение винного откупа.

…

25. Дарование Ордену ( имеется в виду Орден русских рыцарей. – А. Щ. ) поместьев, земель и фортеций наподобие рыцарей Темплиеров, Тевтонского и прочих и название рыцарей Рыцарями русского креста.

…

30. Сочинение проекта выгодной войны против Персиян и вторжения в Индию. ( Привет, Владимир Вольфович! – А. Щ. )

31. Рассеяние донских казаков.

37. Улучшение состояния солдата.

38. Отверстие каждому путей жаловаться на притеснения губернских начальств.

39. Скорое наказание лихоимств смертию…

40. Присоединение Норвегиик России…»

Ну как вам документик, уважаемые господа? Романтический бред в духе средневековья? Так-то оно так… Да только в нем, пусть и в курьезной форме, отражены многие вещи, которые мы увидим потом и в «Русской правде» Пестеля. Такие вот были настроения у декабристов. Каша в мозгах – наряду с неистовым желанием поменять все, что только можно. Сочетание, прямо, скажем, жутковатое. Кстати, поскольку автор устава ордена уже больше не покажется на страницах этой книги, стоит вкратце рассказать его дальнейшую биографию. Граф Дмитриев-Мамонов мельтешил среди декабристов, являлся членом Союза благоденствия, в более поздних организациях не состоял, но поддерживал с их членами регулярные контакты. Он был первым из всей декабристской компании, кто угодил под арест – в 1823 году. Правда, взяли его не за антиправительственную деятельность, а за то, что он до полусмерти избил своего денщика, заподозрив в нем стукача. После провала восстания, в котором он, как и большинство «стариков», не принимал участия, его таскали в Сенатскую комиссию. Но посчитали сумасшедшим и махнули на него рукой. Он долго еще жил в своем имении, постепенно сходя с ума. А в последние двадцать лет жизни и вовсе «съехал с катушек».

Но тем не менее Дмитриев-Мамонов оказал очень сильное влияние на декабристов. И не только на них. К нему и его ордену даже через много лет неоднократно возвращался в мыслях Пушкин. Видимо, для людей того времени в мамоновском мрачноватом проекте таилось какое-то обаяние…

А события развивались стремительно. И следом за несколько анекдотическим орденом и болтологическими «артелями» пришли более серьезные организации.

Первая серьезная организация – «Союз спасения» – была создана 9 февраля 1817 года в казарме Семеновского полка. Все его учредители были представителями высшего офицерства. С их материальным положением было сложнее. В те времена благосостояние дворян измерялось не размером банковского счета, а количеством крепостных взрослых мужчин («душ»). Итак…

А. Н. Муравьев, полковник гвардии Генерального штаба: 146 душ, имение заложено. На шестерых детей такого состояния было маловато. Единственный серьезный капитал – связи отца, который являлся основателем Училища колонновожатых (Генерального штаба).

Н. М. Муравьев, капитан гвардии Генерального штаба: «состояния богатого». Душ всего 75, зато мать имела доходный каменный дом в Петербурге. Его отец М. Н. Муравьев был екатерининским вельможей и являлся воспитателем великих князей Александра и Константина. Впоследствии сделался товарищем (заместителем) министра народного просвещения и попечителем Московского университета. Вот это уж элита, дальше некуда.

Князь С. П. Трубецкой, полковник: 803 души.

С. И. Муравьев-Апостол, подполковник; М. И. Муравьев-Апостол, подполковник: на обоих братьев приходилось 3478 душ. Отец их был посланником в Испании, поэтому братья воспитывались в Париже. Небедные ребята. Правда, над имением висело 338 000 рублей долгов, но в те времена дворяне долги не платили десятилетиями.

И. Д. Якушкин, штабс-капитан гвардии, сын разорившегося помещика. В детстве долгое время они с матерью жили у знакомых в качестве приживальщиков.

Это были отцы-основатели. Вскоре подоспели и другие. В числе принятых в «Союз спасения» был и самый одиозный персонаж декабристской тусовки: Пестель.

О нем стоит рассказать подробнее. Его отец был сибирским генерал-губернатором и оставил после себя, скажем так, не самую добрую славу. Его вышибли с должности за взятки и злоупотребления служебным положением. А в тогдашней России, где – как, впрочем, и теперь, – воровали все, для этого нужно было очень постараться.

Как и положено сыну высокопоставленного родителя, Пестель учился в Пажеском корпусе. Более элитного заведения в России не было. Это примерно как в советское время МГИМО. Пажи по службе стояли на карауле в приемной императора.

Пестель принимал участие в Отечественной войне, был тяжело ранен под Бородино. Потом участвовал и в заграничных походах. В общем, обычная биография военного из этого круга. Хотя о службе его кроме военных подвигов есть и другие сведения. К примеру, что он крайне притеснял подчиненных ему офицеров, а солдат при малейшей провинности прогонял сквозь строй – чтобы те проникались ненавистью к существующим порядкам. Как утверждает известный исследователь движения декабристов М. Цейтлин, «Пестель никогда не стеснялся в средствах к достижению цели. Так, вздумав однажды убрать из своего полка какого-то неугодного ему офицера, он не постеснялся донести, что этот офицер – “карбонарий”».

Дальше начинаются довольно загадочные вещи. Пестель переходит на весьма специфическую службу: он занимается «делами, связанными с греческим восстанием». И несколько раз ездит в спецкомандировки в Бесарабию. Для чего – дело темное. Но как-то все это смахивает на работу разведчика.

На окружающих, в том числе на сподвижников, Пестель производил неприятное впечатление. Он был из тех, кого уважают, но не любят. Хотя… Как пишет М. Цейтлин, «на всех окружающих действовала сила его логики и диалектики». О его политических взглядах будет сказано дальше. Но, пожалуй, он был самым последовательным из всех. Недаром именно Пестеля так нежно любили большевики. Он ясно понимал: двинувшись по пути, куда ступили декабристы, придется идти до конца… Впоследствии Сергей Трубецкой говорил о Пестеле: «человек вредный и не должно допускать его усилиться, но стараться всевозможно его ослабить».