Николай Черкашин - Командоры полярных морей

Оставшиеся на транспорте занимались бурением льда для определения его толщины и вели обычные наблюдения. Лед оказался толщиной от 3 до 5 футов.

Тут часто к кораблю подходили белые медведи. К этому времени команда приспособилась на них охотиться, что было довольно просто. Оказалось, что медведи быстро убегают от человека, замечая какие-либо агрессивные его намерения, достаточно побежать к нему, чтобы обратить в бегство. Охота же заключается в том, что два или три человека, завидя медведя, осторожно идут на сближение, пока он не станет настораживаться. Как только он обратит внимание на охотников, они ложатся на лед и ждут приближения жертвы. Медведь, не зная людей, принимает черные пятна на льду за тюленей и начинает осторожно подкрадываться, воображая, что его никто не замечает. Тут самообладание охотников должно подпустить его как можно ближе, чтобы убить на месте , так как подраненный зверь убегает со скоростью доброго коня и старается спастись морем Плавающего медведя тоже трудно догнать и убивать бесполезно, так как, вероятнее всего, он потонет. К концу стоянки у Челюскина число убитых медведей перевалило за двадцать и мяса их хватило на полтора месяца.

29 августа пришел к «Таймыру» «Вайгач», которого стало заносить льдами у острова. На следующий день было решено испробовать последнее средство для прохода на запад, а именно: колоть лед, работая рядом обоими кораблями. По запасам угля, для обеспечения обратного пути, выходило, что надо проходить в сутки миль 10, чтобы заглянуть дальше, чем могла видеть береговая партия, и не поплатиться за это необходимостью зимовать без топлива.

В 4 часа дня начали работу; рядом ударяли в лед оба корабля и отламывали куски, которые уносились западным ветром в море, но дело подвигалось медленно. На следующий день ветер стих и начал задувать с другой стороны. Весь обломанный лед уже оставался тут же и делал невозможной дальнейшую работу, так как нельзя было отходить задним ходом, чтобы опять с разбега ударить в лед. Оказалось, что транспорты прошли всего миль пять. Тогда повернули обратно и через полчаса миновали канал, который пробивали сутки. Потеряв последнюю надежду на проход в Европу, имея в виду позднее время, начало морозов, ограниченность остатков угля и необходимость чистить котлы, решили возвращаться во Владивосток.

Выйдя из канала, корабли пошли к островам де-Лонга. Первые два дня пришлось постепенно спускаться к югу, обходя встречаемые льды, но с вечера 2 сентября море стало чистым. Ветер все свежел, качка дошла градусов до 40 на борт. Скорость хода вследствие противного ветра уменьшилась до 4 узлов. Земли Санникова опять не видели, а проходили еще севернее, чем раньше. При этих условиях с рассветом 5 сентября показался остров Беннетта, и корабли поспешили укрыться под его северным берегом. Было решено, в видах сбережения угля, переждать противный ветер. В этот день на «Таймыре» лопнула труба холодильника, в котлы проникла соленая вода, образовалась накипь, но пока о чистке котлов нельзя было и думать.

Не теряя времени, руководствуясь указаниями Колчака о том, где он видел коллекции, собранные бароном Толлем, послали их отыскивать партию, состоявшую из трех офицеров, доктора Старокадомского и 16 нижних чинов. На корабле же изготовили крест с доской и установили его на возвышенности полуострова имени баронессы Толль в память самоотверженного ее мужа и его спутников, заплативших жизнью за исследование острова.

Партия вернулась на следующий день.

Коллекции были найдены на месте, где их оставил Колчак, взяв несколько образцов, не имея возможности захватить всего на вельбот. Состояли они из окаменелостей и отпечатков растений, образцов каменного угля, двух кусков Мамонтова клыка, всего весом свыше семи пудов. Помещены они были в одной корзине и четырех ящиках из плавника, частью разбитых прибоем Колчак видел на каждом предмете этикетку с номером, а у барона Толля был, вероятно, подробный их каталог. Но этикетки теперь были смыты набегавшими в течение десяти лет волнами, а каталог погиб вместе с его составителем в полярной пучине. У избушки, также разрушенной ветром и прибоем, были найдены некоторые предметы снаряжения, а именно: искусственный горизонт, ложка, берданка, костяная пила, остатки шкур, ящиков, веревок. Замок от заржавленной казенной берданки, оставленной казаком, был вынут и взят с собой, вероятно, для сдачи.

Ветер стих только на четвертый день. 9 сентября перед рассветом «Таймыр» снялся с якоря, прошел описью остров и, соединившись с «Вайгачем», пошел дальше.

На следующий день наблюдались слева на горизонте возвышенности острова Жаннеты, а справа долго и хорошо был виден, открытый месяц тому назад, островок генерала Вилькицкого. Вечером транспорты вошли сначала в молодой блинчатый лед, затем в новообразовавшийся сплошной и наконец подошли к сплоченной массе старого льда. Пришлось сворачивать к югу. Мороз ночью дошел до 140 по Реомюру.

Самый тонкий лед затруднял плавание, так как в нем часто попадались отдельные мощные льдины, скрытые от наблюдателя снежной пеленой. Корабль неожиданно ударялся в ледяную глыбу и останавливался, приходилось поворачивать обратно. Так шли двое суток, то блинчатым льдом, то салом, то пробиваясь между старых торосистых льдин, постепенно забираясь все южнее и южнее, а временами и западнее.

12 сентября вышли на чистую воду и решили застопорить машину для зоологической и гидрологической станции, чего не могли себе позволить последние дни, торопясь выбраться из опасного района. При выбирании трала на «Таймыре» запутавшимся платьем был втянут между барабанами лебедки стоявший на оттяжке кочегар Беляк, получивший смертельные увечья. Несчастный скончался через полтора часа. Неожиданная потеря человека при условиях повседневной работы, к которой все уже хорошо привыкли, была для корабля тяжелым ударом. Покойный был скромным, хорошим работником, пользовался общей любовью команды и офицеров.

13-го опять вошли в сало и разбитый лед, спаянный сплошным молодым. Опять спускались к югу. Эти дни похода были тяжелы. Ввиду наступивших морозов и образования льда, который крепчал с каждым днем, экспедиция не смела тратить времени на остановки, приходилось идти круглые сутки. В темные ночи трудно было что-нибудь видеть, все время можно было с полного хода удариться в большую льдину, смотреть надо было вовсю.

Последние ночи участников экспедиции развлекали частые северные сияния, большею частью имеющие вид зеленоватой волнующейся завесы, а также дугообразные.

Утром 16-го подошли к Колючинской губе, где решили остановиться, чтобы похоронить погибшего Беляка. Место для могилы было выбрано на конце косы, отделяющей губу от океана, около имеющегося там астрономического пункта генерал-лейтенанта Жданко. На могиле поставили большой крест, который на будущее время облегчал бы вход в бухту, чтобы таким образом могила Беляка не была забыта. Во время печальной церемонии похорон на конец косы приехали на двух собачьих нартах чукчи и с любопытством смотрели на странные суда, которые ничего у них не покупают и сами не продают. Им объяснили, что под крестом лежит один из людей «менге-танге», т.е. русский, один из слуг «Тыркирыма», т.е. Солнечного Владыки, как они называют Государя Императора, и что они должны беречь могилу. Чукчи слушали с благоговением слова о Тыркирыме и знаками объяснили, что за могилой будут смотреть. Одарив их чаем, сахаром, спичками и табаком, корабли пошли в глубь бухты производить ее опись. На косе обратили на себя внимание многочисленные следы обуви культурных людей и остатки летних селений чукчей. Надо полагать, что тут один из летних рынков американской хищнической торговли. К тому же чукчи понимали некоторые английские слова, ничего не зная по-русски. Обследованием Колючинской губы закончились работы экспедиции в Ледовитом океане.