Владимир Мединский - О жестокости русской истории и народном долготерпении

А Россия пережила экономические стачки, словно какую-то детскую болезнь, и сразу перешла к политическим. Морозовская стачка 1885 года на Никольской мануфактуре Саввы Морозова началась вроде с требований повысить зарплату и сократить штрафы, которые составляли до 50 % зарплаты. Но за считанные дни были выдвинуты требования государственного контроля за уровнем заработной платы, законодательных изменений в условиях найма. Требования были предъявлены не только владельцам мануфактуры, но и правительству!

Так же точно события на Ленских приисках в апреле 1912 года начались с бунта против гнилого мяса, выдаваемого в местной лавке, а кончились политическими требованиями, чуть ли не войной с правительственными войсками и памятным расстрелом рабочих.

В общем, экономические бунты в России как-то сразу плавно переходили в бунты идейные. В такие, когда бунтуют не потому, что 10 рублей больше и лучше, чем 5, а потому, что низкие заработки становились убедительным доказательством: начальство у нас неправильное . Порядки на заводе и система штрафов поражали не экономическими тяготами, а самим фактом несправедливости. Точнее говоря, поведение властей противоречило представлениям низов о том, как вообще надо по правде править и каким должно быть начальство.

Таким образом, в России было важнее не просто получить побольше денег, а установить (или восстановить) правильные порядки, соответствующие представлениям людей о справедливости.

Бунты по идейным причинам и в России, и в Европе — это в первую очередь бунты религиозные. Однако при внимательном рассмотрении легко обнаружить, что и в религиозных конфликтах русские проявили меньшее ожесточение, чем их современники — европейцы. И куда меньше терпеливости.

Тридцатилетняя война в Германии завершилась т. н. Вестфальским миром 1648 года. Одним из его принципов было: «Чья власть, того и вера». Теперь население каждого княжества должно было исповедовать ту веру, которой придерживались официальные власти. Германию попросту разделили на католическую и лютеранскую области. Живешь в католической Баварии? Теперь ты — добрый католик. Живешь в протестантском Пфальце? Значит, ты отныне лютеранин.

Это дикое насилие над свободой совести немцы терпели больше двух веков — до объединения Германии в XIX веке.

А ведь XVII век — как раз время раскола на Руси. Время ожесточенных схваток, и не всегда бескровных, за исповедание «правильной» веры. И в XVII, и в XVIII, и даже в первой половине XIX века раскольников на Руси могли притеснять, угнетать, ссылать в отдаленные районы страны, не пускать к чиновничьей работе. Но чтобы велеть жителям некой территории срочно принять православную веру? Или же сделаться старообрядцами?

Никому в России не пришла бы в голову мысль бесконечно терпеть «неправильную веру» на своей земле. Воевать за нее, за веру, тоже нужно прилично, не нарушая правил общежития, не переходя меры допустимого насилия. Но как же не воевать за святое?!

…Пример совсем из другой области. Возьмем случаи убийств помещиков XVIII–XIX веков, которые брали себе в наложницы девок или мужних жен.

Девок еще ладно… А вот связь с замужней женщиной для крестьян была чем-то крайне неприличным. Чудовищным попранием обычаев, всего неписаного закона, по которому жило крестьянство.

Мне называли разные цифры такого рода восстаний: от «нескольких десятков» до «нескольких сотен». Никто определенно не считал, и мы очень плохо знаем эту часть нашей истории. А жаль, есть причины узнать ее получше.

Наиболее известны в этом ряду — убийства отца Федора Достоевского и деда народовольца Морозова. Подробности убийства Достоевского-старшего мне не известны, но предполагается — он посягнул на честь замужней женщины.

В 1840 году в имении Борок взорвали дворян-супругов Щепочкиных.

Трое их дворовых купили мешок пороха, положили его в печь на первом этаже, как раз под спальней супругов. Проковыряли дырочку, сделали дорожку, поставили свечу. Торопливо убежали… Вскоре громыхнул страшной силы взрыв.

Лубочная картинка «Цирюльник хочет раскольнику бороду стричь». Начало XVIII в.

Бороды стригли, это известно. Но массовых зверств на религиозной почве у нас никогда не было

Жестокость этого, говоря современным языком, теракта потрясла всех. Министр внутренних дел доложил о нем императору Николаю I. На прощальную панихиду прибыли ярославский губернатор и все уездное начальство. На похоронах были все соседи-помещики, проститься с Щепочкиными пришли и толпы крестьян со всех окрестных деревень: их считали «хорошими барами». После гибели владельцев усадьбы осталось трое детей-сирот, в том числе будущий отец Н.А. Морозова.

Мужиков поймали сразу. Три дня до совершения преступления те пили без перерыву, и люди слышали, как они сговаривались, вернее как один из них подговаривал остальных убить барина.

Убийцы бились в пьяном кураже до самого ареста, рассказывая всем, что замыслили и почему. Оказалось все банально — обычное убийство на почве ревности. Одному из убийц очень нравилась некая дворовая девка. Он к ней не раз безуспешно сватался. А эта девка отдавала предпочтение барину, что тут поделать. Знала, что барин женат, ни на что не претендовала, статус барской любовницы ее устраивал совершенно. Да и с «человеком своего круга», видимо, она, покрутившись возле богатой и культурной жизни, уже иметь дела совершенно не хотела.

По понятиям крестьян, девица вела себя безнравственно. Нехорошо, с их точки зрения, вел себя и барин, который на глазах жены в открытую крутил-вертел, строил куры со своей горничной.

Тогда незадавшийся жених «сотоварищи» и решился на убийство.

Суд приговорил их к 50 ударам кнутом на обгорелых развалинах помещичьего дома. После чего на лбу и на щеках убийц выжгли литеры статей Уложения о наказаниях, по которым они были виновны, и сослали в Тобольскую губернию на каторжные работы навечно.

Никак не оправдывая ни Щепочкина, ни горничную, так сказать, «предмет» разгоревшихся страстей, ни тем более убийц, отметим: здесь дело не только в ревности, произошло столкновение разных систем ценностей.

И уж конечно, и в этом случае, и во всех подобных даже говорить смешно о долготерпении народа. Народ имел свои представления о половой морали и считал себя вправе их отстаивать.

Сравним эти не столь уж редкие убийства с «правом первой ночи» в Европе. Право первой ночи действовало в Северной Франции, Англии, Германии, Шотландии, Баварии, Бургундии все Средневековье, в некоторых местах до XV–XVI веков. Еще в XVII веке некоторые налоги крестьянин платил за то, что это право не будет осуществляться. А состоит оно в том, что феодал, на земле которого живет крестьянин, имеет право провести первую ночь с новобрачной. Или указать (!) на лицо, которому он отдает новобрачную на первую ночь.